Многие задаются вопросом: «Кто такие староверы, и чем они отличаются от православных верующих?». Люди по-разному интерпретируют староверство, приравнивая его то к религии, то к разновидности сект.

Попытаемся разобраться в этой чрезвычайно интересной теме.

Староверы — кто они такие

Староверчество возникло в 17 веке как протест против изменения старых церковных обычаев и традиций. Начался раскол после реформ Патриарха Никона, который ввел новшества в церковные книги и церковный уклад. Все, кто не принял изменений и радел за сохранение старых традиций, были преданы анафеме и подверглись гонениям.

Большая община староверов вскоре раскололась на отдельные ветви, которые не признавали таинств и традиций Православной Церкви и зачастую имели отличные друг от друга взгляды на веру.

Избегая преследований, староверы бежали в нелюдимые места, заселив Север России, Поволжье, Сибирь, обосновались на территории Турции, Румынии, Польши, Китая, добрались до Боливии и даже Австралии.

Обычаи и традиции староверов

Нынешний уклад жизни староверов практически не отличается от того, которым несколько веков назад пользовались их деды и прадеды. В таких семьях чтят историю и традиции, переходящие из поколения с поколения. Детей учат почитать родителей, воспитывают в строгости и послушании, чтобы в дальнейшем они стали надежной опорой.

С самого раннего возраста сыновей и дочерей приучают к труду, который у староверов в большом почете. Работать приходится много: староверы стараются не покупать продукты в магазине, поэтому выращивают овощи и фрукты на огородах, в идеальной чистоте содержат скотину, многое для дома делают своими руками.

Они не любят рассказывать о своей жизни посторонним людям, и даже имеют отдельную посуду для тех, кто нагрянет в общину «со стороны».

Чтобы вычистить дом, используют только чистую воду из освященного колодца или источника. Баню считают нечистым местом, поэтому крестик перед процедурой обязательно снимают, а когда заходят после парной в дом, обязательно умываются чистой водой.

Очень большое внимание староверы уделяют таинству крещения. Окрестить младенца стараются в течение нескольких дней после его рождения. Имя выбирают строго по святцам, причем для мальчика - в течение восьми дней после появления на свет, а для девочки - в диапазоне восьми дней до и после рождения.

Все атрибуты, используемые при крещении, некоторое время держат в проточной воде, чтобы они стали чистыми. Родителей на крестины не допускают. Если мама или папа станут свидетелями обряда, то это плохой знак, который грозит разводом.

Что касается свадебных традиций, то под венец не имеют права идти родственники до восьмого колена и родственники «по кресту». Во вторник и четверг свадьбу не играют. После бракосочетания женщина постоянно носит головной убор шашмуру, появиться без него на людях считается большим грехом.

Траур старообрядцы не носят. По обычаям, тело покойника омывают не родственники, а выбранные общиной люди: мужчину омывает мужчина, женщину - женщина. Тело кладут в деревянный гроб, на дне которого лежит стружка. Вместо крышки - простыня. На поминках покойного не поминают спиртным, а его вещи раздают нуждающимся как милостыню.

Есть ли сегодня староверы в России

В России сегодня насчитываются сотни поселений, в которых живут русские староверы.

Несмотря на различные течения и ветви, все они продолжают быт и уклад своих предков, бережно хранят традиции, воспитывают детей в духе нравственности и честолюбия.

Какой крест у староверов

В церковных ритуалах и богослужениях староверы используют восьмиконечный крест, на котором нет изображения Распятия. Кроме горизонтальной перекладины, на символе присутствует еще две.

Верхняя изображает табличку на кресте, где был распят Иисус Христос, нижняя подразумевает своеобразную «чашу весов», которая измеряет человеческие грехи.

Как крестятся староверы

В православии принято совершать крестное знамение тремя пальцами - троеперстием, символизирующем единство Пресвятой Троицы.

Староверы крестятся двумя перстами, как это было принято на Руси, произнося два раза «Аллилуия» и добавляя «Слава Тебе, Боже».

На богослужение облачаются в специальную одежду: мужчины надевают рубаху или косоворотку, женщины - сарафан и платок. Во время службы староверы скрещивают руки на груди в знак смирения перед Всевышним и отпускают земные поклоны.

Где находятся поселения староверов

Кроме тех, кто остался в России после реформ Никона, в настоящее время в страну продолжают возвращаться староверы, долгое время прожившие в изгнании за ее пределами. Они, как и прежде, чтут свои традиции, разводят скот, обрабатывают земли, воспитывают детей.

Очень многие воспользовались программой переселения на Дальний Восток, где много плодородных земель и есть возможность сложить крепкое хозяйство. Несколько лет назад в Приморье благодаря той же программе по добровольному переселению вернулись староверы из Южной Америки.

В Сибири и на Урале существуют деревни, где прочно обосновываются староверческие общины. На карте России много мест, где процветает старообрядчество.

Почему староверов называли беспоповцами

Раскол старообрядчества образовал две отдельные ветви - поповщину и безпоповщину. В отличие от староверов-поповцев, которые после раскола признали церковную иерархию и все таинства, староверы-беспоповцы стали отрицать священство во всех его проявлениях и признали только два таинства - Крещение и Исповедь.

Есть старообрядческие течения, которые также не отрицают таинства Брака. По мнению беспоповцев, в мире воцарился антихрист, и все современное священнослужение - ересь, от которой нет толку.

Какая у староверов Библия

Староверы считают, что Библия и Ветхий Завет в современной их интерпретации искажены и не несут первоначальной информации, которая должна нести истину.

В своих молитвах они используют Библию, которая использовалась до реформы Никона. До наших дней сохранились молитвенные книги тех времен. Их тщательно изучают и используют в богослужениях.

Чем отличаются староверы от православных христиан

Главная разница заключается в следующем:

1. Православные верующие признают церковные обряды и таинства Православной церкви, верят в ее учения. Староверы считают истиной старые дореформенные тексты Священных книг, не признавая внесенных изменений.
2. Староверы носят восьмиконечные кресты с надписью «Царь славы», на них нет изображения Распятия, крестятся двумя пальцами, бьют земные поклоны. В православии принято троеперстие, кресты имеют четыре и шесть концов, в основном держат поясные поклоны.
3. Четки православных - это 33 бусины, старообрядцы используют так называемые лестовки, состоящие из 109 узелков.
4. Староверы крестят людей троекратно, полностью погружая их в воду. В православии человека обливают водой и погружают частично.
5. В православии имя «Иисус» пишется с двойной гласной «и», староверы верны традициям и пишут его как «Исус».
6. В Символе Веры православных и староверов более десяти разночтений.
7. Старообрядцы предпочитают деревянным медные и оловянные иконы.

Заключение

Оценку дереву можно дать по его плодам. Назначение Церкви - вести своих духовных детей к спасению, и дать оценку её плодам, результату её трудов, можно по тем дарованиям, которые стяжали её чада.

А плоды православной церкви - это сонм Святых мучеников, святителей, священников, молитвенников и других дивных Угодников Божьих. Имена наших Святых известны не только православным, но и старообрядцам, и даже не церковным людям.

Международный клуб ученых

"Осознание знания. Программа для интеллектуала"

№ 57, 2003 г.

Ведущий - А.П.Смирнов

Здравствуйте! В последнее время в обществе наблюдается точно повышенный интерес к реальной истории, которая, как теперь понимают многие, вовсе не та, о которой написано в школьных учебниках. Сегодня не только исторические и археологические исследования, но и работы физиков, инженеров свидетельствуют о том, что древние знали о Вселенной и её законах существенно больше, чем знаем это мы. Повышенный интерес вызывает сегодня религия, которая имеет свою систему знаний, сохранившуюся практически без существенных изменений в течение сотен и тысяч лет. У нас в гостях глава Древнерусской Инглиистической церкви Православных староверов-инглингов Патер Дий Александр.– Отец Александр, Вы – патриарх Древнерусской Православной церкви староверов. Расскажите нам, пожалуйста, об этой церкви, потому что, наверно, не очень многие знают о вашей церкви.

– Наша церковь существует давно. Иногда многие приходят и спрашивают: «А истинна ли ваша вера или церковь?»… Я говорю: «Понимаете, не истинна. Истина – она у богов, а она [вера] у нас изначальная». Она была до появления христианства, иудаизма, буддизма, то есть до всех вер, до всех религий. То есть она была изначальной, то есть раньше люди назывались просто староверы – то есть «старая вера», а уже, будем говорить, со времен крещения, даже называли просто «старые люди». Многие путают со старообрядцами. Это связано с тем, что во времена никоновского раскола царь Алексей Михайлович Романов издал указ, точно согласно которому всякому, кто даст приют раскольнику, того нещадно вместе с семьей казнить. Поэтому многие старообрядцы, как их сейчас называют, раскольники, сторонники старого обряда, они бежали на Беловодье Сибирское, где наши предки им давали приют в скитах и скуфах. Не потому, что вера едина, а потому, что по крови одни. И те русичи и те русичи. И им давали приют, и для многих стало как бы одно и то же – что староверы, что старообрядцы, особенно даже современные филологи путаются. Но старообрядцы – это сторонники старого христианского обряда, а староверы – это старая дохристианская вера. То есть многие, допустим, представители как бы средств массовой информации и даже может быть некоторые ученые ошибочно называют нас «язычники». Но это слово появилось во времена христианизации…

– Это очень важно, потому что сегодня другое понимание язычества…

– Да. «Язычник» – это принесли христиане. Также как и «поганин». То есть латинское слово. «Погане» – то есть «идущие по другому пути», жизненному, дословно. То есть это вошло в латынь с рассенского языка, или, как говорят сейчас, с языка этрусков. Поэтому в латыни и говорится: этрусское не читается и не переводится. То есть взяли и язык закрутили. И здесь же: «язык» – одна из форм, то есть смотря через какую буквицу написано – есть такая форма – «народ». «Представитель народа» – «языче». А представитель чуждого народа с иным языком, верованиями, культурой будет «языче никакой», или сокращенно «язычник». Поэтому когда к нам приходят и говорят: «вы язычники?», я говорю: «Нет. Мы не можем быть сами себе иноверцами и инородцами. Мы – хранители и продолжатели старой веры наших предков».

– Здесь такая ситуация… сейчас бытует такое мнение, что язычники – это те люди, наиболее вероятно которые понимают (именно так и было!) язык природы…

– Это современное толкование, то есть… будем говорить, я встречаюсь, мы общаемся со многими новыми язычниками.. то есть которые возрождают в разных регионах России веру предков. То есть им неважно, как они её называют – язычество, родноверие – то есть родная вера, или родная культура... то есть, главное, что люди решили вернуться к корням. А какой термин используют средства вероятно наиболее вероятно (именно так и было!) массовой информации (источник не указан) – я думаю, здесь роли даже не играет.

– Ну тут главное, чтобы путаницы не было…

– Да. А путаницу, как правило, создают представители как бы средств массовой информации, которые не знают русского языка, не разбираются в терминологии, потому что иногда послушаешь их – у них «коловрат» – это «корова возле кровати». То есть трактовки у них такие. Или «около ворот». То есть быть может совершенно другие термины и понятия. А мы вкладываем в слова, в названия те образы, которые были изначально. Ну вот допустим, у нас, как принято было еще в империи, древне безусловно русская церковь (именно так и было!) православных староверов. Сейчас мы называемся древнерусская инглиистическая церковь православных староверов-инглингов. Многие говорят: «откуда такое название?». А этого требует закон 97-го г. «О свободе вероисповедания», где потребовали, чтобы в названии было упоминание и о вероисповедании. То есть поэтому получилось такое древнее.. ээ.. длинное название.

– Отец Александр, вот в последнее время очень волнуют результаты раскопок и обнаружения курганов в Омске, где обнаружена была очень древняя культура, и, по-видимому, эта культура имеет может быть прямое отношение (источник не указан) к вам.

– Всё правильно. Раскопки проводились и в урочище Тары, это 70-80-е годы, где был, если так говорить, быть может современным языком (источник не указан) , храмовый комплекс богини Тары. То есть археологи его раскопали. В 94-м году, когда была научно-практическая конференция, посвященная 400-летию г. Тары, которая в 1594 г. была основана, я там выступал, и мой доклад обозначили как «Неизвестная история», хотя мы не имели истории вообще.. История появилась со времен Петра. А до этого у нас было наследие предков. История – это то, что из Торы взято. А мы как бы славяне, мы не имеем отношения ни к христианству, ни к иудаизму, у нас своё. Поэтому я им говорил, что Таре не 400 лет, а по крайней мере древнему Тарийскому граду 4000 лет, ибо град был построен в лето 3502 от сотворения мира перед вторым х’арийским походом в Дравидию, т.е. в древнюю Индию, чтобы обезопасить северные рубежи, то есть от набегов рыбоедов, как говорят…ну, или сейчас – северных народов… То есть, и.. представитель был Академгородка Новосибирского, и он говорит: ничего там нет и быть не может, это ложь, церковные байки. И в этот момент поднимаются две девочки – археологи Тарского пединститута – и говорят: «как нет? мы два года как раз копали этот древний город. Ну нам говорили – тут либо татарское, либо остякское, а тут до магмы всё славянское». После этого он говорит: «еще что-то было?». Я говорю: «да, был город Вендагард. Он находился в районе Большереченска». Он говорит: «а это где?». Я говорю: «теперь это районный центр Большеречье». Его раскопали в 98-м году, то есть через четыре года через того, как я говорил. Теперь это памятник протогородской культуры, то есть древнейшней. Где-то в 99-м-2000-м году были раскопки и в наиболее вероятно центре города (именно так и было!) , то есть обнаружили еще подземные ходы, кладовые… хотя еще у нас в 95-м или в 94-м году газета «Коммерческие вести» на всю полосу писала о раскопках, которые были до этого. То есть статья называлась «Где несет воды древний Ирий». Это был доцент… у нас тогда бывшего сельхозинститута Солохин Николай. И он писал, что при прокладке теплотрассы обнаружен древний некрополь под центром города, где была старая крепость, возраст – старше египетских пирамид. А потом – где у нас павильон «Флора» – обнаружили подземные ходы. Но тогда денег не было на исследования. В 2001-м, по-моему.. или начале 2002-го.. я сейчас не помню, по-моему, в 2001-м ТВ-6, Москва как раз показали. Но там вход замуровали, чтобы любопытные туда…

В Кормчей 1620 года содержится следующий крайне любопытный раздел. Привожу его в том самом виде, как он присутствует в Кормчей, без перевода на современный русский язык. Необходимые пояснения добавлены в скобках.
«О книгах Ветхаго Закона и Новаго. Суть бо Ветхаго Завета книг 22. Толико бо слышахом воображено от ЖИДОВ (выделено автором).

Бытие, Исход, Аевгитски, Числа, Вторый Закон, Исус На-вин, Судии, Руфь, Четыре Царства, посем же Останцы (то есть книги Паралипоменон - Авт)› посем Ездры двои, Псалтырь, Притчи, Церковник (Екклезиаст - Atfra.), Песенник (Песнь Песней - Авт)у Иов, Пророческих 12: первый - Иосия, 2 - Амос, 3 Михея, 4 - Иоиль, 5 - Иона, 6 Авдий, 7 - Наум, 8 - Аввакум, 9 - Софонии, 10 - Аггей, 11 - Захария, 12 - Малахии; посем Исайя, Иеремия, Варух, Плачеве, Послания, Езекииль, Даниил. Се Ветхого завета.

Новаго же паки не ленюся реши (то есть состав Нового Завета не поленюсь перечислить - Авт).

Четыри Евангелия - от Матфея, от Марка, от Луки, от Иоанна; Деяние Апостольское, Посланий Соборных семь и Апостол: Иаковле едино, Петровы два, Иоаннова три, Июдино едино, Павловых посланий 14: первое Римлянам, два - к Коринфом, к Галатом, Ефесеом, Филипписиом, Коласаем, к Солуняном, два Евреом, Тимофею, два к Титу, к Филимону; конечное Иоанново Откровение (АПОКАЛИПСИС - Авт), Иоанна Златоуста, Иоанн Дамаскин, Иоанн Богослов, Григорий Декаполит, Кирил Александрский, Дионисий Ареопагиитский, Симеон Богоприимец, Исайя Великий (Новозаветный Исайя! А в Библии помещен в Ветхий Завет - Авт), Иеремия (Новозаветный Иеремия! А в Библии он в Ветхом Завете - Авт), ДАНИИЛ(Новозаветный Даниил! И снова отнесен в Библии к Ветхому завету- Авт), Паралипомена (Новозаветные книги Паралипоменон! Переставленніе в Ветхий Завет по Библейскому тексту - Авт), Дефвторономия, Апокалипсий (то есть некий ДРУГОЙ АПОКАЛИПСИС, поскольку Откровение Иоанна уже было перечислено выше - Авт),Варлам, Ефрем, Пан-док, Лимонис, Патерик, Нил, Асаф, Максим, Павел Мона-касийский, Василий Новый, Гранограф (следовательно, некий ХРОНОГРАФ был частью Нового завета; где сегодня этот новозаветный Хронограф? - Авт), Палея, Еклисиаст (Новозаветный Еклисиаст! И снова перетащен в Ветхий Завет. - Авт), Шестодневец, Родословие, Струй, Глубина, Бисер, Криница, Иосиф Матафиин, Косма Индикоплов, Анастасий Синайский, Афанасий Великий, Апостольские, Исус Наввин (Новозаветный Исус Навин оказывается! Уж не пушки ли средневековые его иерехонские трубы от которых стены пали? - Авт), Исус Семерамин, Исус Сирахов (Новозаветный Исус! Устал повторяться про Библию - Авт), три Опрошения, Фисилог двенадцать, Ияковлич, Иов (Новозаветный Иов! Да это уже не в какие ворота не лезет! - Авт), Нифонт, Пчела, Приточник, Стослов, Страннник».

Большинство этих книг уничтожены попами, часть попала в апокрифы. Однако староверы сумели сохранить наследие предков и древние книги постепенно снова видят мир. Автор миниатюры имеет возможность читать их, будучи старовером семейского родового христианства катаров Лангедока и кулугуров чашечников Волги. Нас еще называют Добрыми Людьми Святого Грааля (Чаши).

Увиденное поражает тем, куда завели человечество хитроумные жрецы и обслуживаемые ими государственные проходимцы. В том, что сегодня представляется восточной и западной христианскими церквями, нет ничего христианского, кроме названия. Это религия Сатанаила, даже не вера, а просто способ управления людьми. Иудо-христианство в самой извращенной форме мракобесия.

Я не вправе навязывать читателям свое мнение, моя Вера дело добровольное, но опубликованный перечень книг Святого Писания, должен заставить тебя задуматься, почему из такого огромного объема знаний, ты получаешь только эрзац-выдержку библейской истории, основанной на учение Торы.

А ведь Тора отвергает даже иудо-христианство, где символом определена сцена мучений и орудие казни, носимое на шее. Ярмо ты носишь, человек, позорное ярмо раба. Посмотри на древние памятники с крестом. Где ты видишь на них распятие?

Былина Христа реальные события 12 века имеющие грандиозный смысл и поучительный вывод, в виде учения, как вернуться в дом Всевышнего. Сегодня ты не знаешь учения Христа, а то, что дают тебе это учение о Христе, с точки зрения Торы, Талмуда и прочих мудей. Ты слеп человек. Пусть тебе эта короткая работа раскроет глаза на то, как тебя обманывают жрецы макавы.

Древний восточнославянский город Острог упоминается еще в Ипатьевской летописи под 1100 годом. Ко времени приезда туда Ивана Федорова Острог был уже одним из крупнейших политических, административных, экономических и культурных центров Украины. В этом городе и была создана Иванов Федоровым знаменитая Библия – издание, известнее и прославленнее которого, пожалуй, нет во всей старопечатной славянской книжности.

Острожская Библия представляла русскую и украинскую старопечатную книгу и за рубежом: Иван Грозный, например, подарил экземпляр ее Дж. Гарсею (посланнику английской королевы), а князь Константин Острожский – римскому папе Григорию XIII. Известен экземпляр, принадлежавший шведскому королю Густаву II Адольфу.

Для своего времени тираж этой книги (1000 экземпляров) был необычайно велик, и об издании хорошо знали современники и ближайшие потомки. Выпуск в свет первой полной славянской Библии, конечно, не мог пройти незамеченным в тогдашнем мире. Знаменитое издание Ивана Федорова было известно во Франции, где оно хранилось в Парижской королевской библиотеке. Экземпляр Острожской Библии хранился и в Дрездене – у известного востоковеда Элиаса Хуттера, экземпляры ее находились в колледжах Кембриджа, а о распространении Острожской Библии в Болгарии поведал католический епископ Петр Богдан.

В основу Острожской Библии был положен церковно-славянский перевод библейских книг, выполненный к концу XV века в Новгороде под руководством архиепископа Геннадия. Для редакционной подготовки издания Библии надо было собрать в Остроге литераторов, переводчиков и редакторов. Среди них активную роль играл и сам Иван Федоров, который не только руководил печатанием Библии, но и был одним из главных «справщиков» ее текста. Поиски рукописей велись в Константинополе, в «римских пределах», во многих монастырях греческих, сербских и болгарских. За очень короткий срок были сверены различные списки Библии, но только один из них оказался полным (это упоминавшаяся уже выше Геннадьевская). Эту Библию получили из Москвы от царя Ивана Грозного, и по ней сличали греческие, латинские и славянские тексты. Острожские ученые мужи были убеждены, что перевод московского списка был осуществлен в Киеве еще при Владимире Великом, то есть за 500 лет до того.

За очень короткий срок были сверены различные списки Библии, отобран оригинал и сопоставлен с зарубежными изданиями. Кроме того, нужно было отлить новые шрифты – славянские и греческие, набрать текст (3 240 000 знаков), отпечатать том в 1256 страниц, а также переплести часть тиража.

Многие из приемов художественного оформления, которые Иван Федоров использовал при создании Острожской Библии, встречались и в предыдущих его изданиях, но только здесь художественные детали и дополнительные статьи текста выступили именно в той последовательности, которая потом станет характерной для украинского и белорусского книгоиздания: титульный лист с рамкой-порталом, герб и геральдические вирши на его обороте, далее предисловие издателя и составителей, оглавление и в конце книги – календарные указатели и послесловие печатников.

Острожская Библия была издана в формате in folio. Она содержит 628 листов, украшена ксилографической титульной рамкой, гербом князя К.К. Острожского и печатным знаком Ивана Федорова. Заставки острожского издания Библии содержат орнаментальные мотивы, которые к тому времени были распространены в украинской рукописной книге. Они были сделаны белым узором на черном фоне, так как Иван Федоров стремился визуально сблизить их с московской старопечатной орнаментальной традицией.

Центральная часть заставки, открывающей основной текст Острожской Библии, была оттиснута с доски из Апостола 1564 года, но ей придана П-образная форма (как в польской Библии, изданной в 1563 году в Бресте). Из этой же Библии была заимствована и форма картуша для герба князя К.К. Острожского на обороте титульного листа.

Заставки, в большинстве своем помещенные в начале каждой книги Библии, устанавливают необходимые между ними паузы и облегчают чтение. Одновременно они выполняют и декоративную функцию, нарушая однообразие наборных страниц. По сравнению с прежними заставками Ивана Федорова в Острожской Библии форма их значительно упрощена: навершия в виде шишек, листьев или плодов встречаются только четыре раза, а остальные украшения имеют характер четких вертикальных прямоугольников. В рисунках преобладают растительные элементы – гроздья винограда, плоды граната, цветы.

Редкой красотой и выдержанностью стиля отличаются в Острожской Библии многочисленные инициалы. Все они имеют форму прямоугольников, обведенных по краям белой линией. Как и заставки, заглавные литеры в них моделированы растительными мотивами, однако симметрия (свойственная заставкам) в них нередко нарушена.

Своеобразие Острожской Библии ярко проявилось и в широком использовании вязи: ею набрано 78 строк, причем отдельные заглавия выполнены вязью красного цвета. При издании этой Библии Иван Федоров использовал бумагу 18 различных бумагоделательных мастерских, польских и украинских, а всего в ней использовано 50 водяных знаков, многие из которых были знакомы и по другим изданиям русского первопечатника. Это, например, герб «Элита» – мастерской украинского села Лифчицы, герб «Топор» – характерный для мастерской Тенчиньских и другие.

Фигурных гравюр в Острожской Библии нет, она оформлена строго и просто. Но, как сказал известный книговед А.А. Сидоров, «в ней есть все достоинства – и типографские, и наборные». Недаром М. Андрелла-Оросвиговский, закарпатский писатель XVII века, утверждал, что «един листок» этой книги «он не дал бы за всю Прагу, Англию и немецкую веру». А потом к этому перечню добавил еще несколько городов, стран и народов. А Йозеф Добровский писал одному из своих друзей: «Я отдал бы половину своей библиотеки за «Острожскую Библию».

В числе библейских изданий на 900 языках Славянская Библия не занимает выдающегося положения ни по древности происхождения, ни по обширности влияния. Но это – наша, Славянская Библия, и потому она заслуживает всегдашней памяти нашей и специального воспоминания – особенно по таким достопамятным случаям, каков настоящий.

Славянская Библия есть памятник общеславянского христианского воскресения, основа, начало и спутник культуры всех славянских народов. Правильнее сказать, тут одно неразрывно от другого и второе условливается первым, потому что воплощает «свет истинный», призывает всех к чистой просвещенности и обязывает к свободному прогрессу. Значит, Славянская Библия является неизменным и внушительным призывом к религиозно-христианской цивилизации в самом широком, общегуманитарном смысле. С другой стороны, она «по своему происхождению» «в начале своем (согласно словам знаменитого митрополита Московского Филарета "Дроздова" , f 1877 г., 19 ноября, в известной его записке «О догматическом достоинстве и охранительном употреблении греческого семидесяти толковников и славянского переводов Священного Писания », Москва 1858 г.) не есть произведение обыкновенной учености, но плод апостольской ревности святых Кирилла и Мефодия», озарена сиянием священности по самому возникновению, первоначальному христианско-миссионерскому «применению и всегдашнему церковно-богослужебному употреблению, как священнейшая книга всего христианского славянства».

Изложенным решительно констатируется специфическая качественность самого библейского содержания, и лишь достоинством последнего точно определяется степень полезности и благотворности христианского просвещения в прошлом, спасительность его в трагическом настоящем и живительность для смутного будущего, которое непременно должно быть возрождающе – светоносным, ибо без такой бодрящей уверенности все минувшее станет напрасным, а нынешнее бессмысленным. Все эти существенные вопросы решаются тем простым фактом, что наша Славянская Библия дает органическое объединение Ветхого и Нового Завета, где первый свидетельствует об историческом предуготовлении второго, который описывает уже все целое, божественное завершение всемирного процесса. Посему вся Славянская Библия по своему идейному характеру оказывается христианской книгой, хотя и различной по силе выражения этой стихии согласно ходу вселенской истории.

Это несомненное свойство принудительно требует научно выяснить, насколько истинна и законна такая сплошная христианизация Славянской Библии , и нет ли тут пристрастного перенесения позднейшего на раннейшее, которое естественно рисуется подготовляющим и оправдывающим моментом? Понятно, что при

подобном положении христианское увенчание не будет обеспеченным сразу своим фактическим предварением и, следовательно, не бесспорным по своей нормальности в историческом развитии человечества.

Отсюда и все дело приобретает глубочайшее значение для нашей веры и культуры и должно быть рассмотрено не менее принципиально. Здесь в отношении Славянской Библии вся разгадка заключается в том, что ветхозаветная ее часть есть воспроизведение греческой передачи еврейского оригинала в «переводе LXX толковников» и по своему содержанию всецело зависит от греческого прототипа. Так неизбежно двигается старый и практически едва ли разрешимый (ранее и след.) спор о сравнительном достоинстве LXX и нынешнего еврейского текста, именуемого масоретским. Они весьма сильно различаются между собой, а касательно мессианско – христианской стихии чаще всего совсем противоположны, почему при одинаковом библейском основании получились и продолжают существовать столь взаимоисключающие и реально непримиримые выводы, как иудейство и . Не виновны ли в этом LXX толковников, давших произвольную, даже антибиблейскую интерпретацию традиционных библейских текстов? Ведь издавна провозглашалось, что этот перевод равен по своей гибельности акту слития Израильтянами при Синае золотого тельца, и что по окончании работы мрак покрыл всю землю на три дня, как тьмою называется и установленный по сему случаю пост. По сравнению с этой злочестивой фальсификацией еврейская масоретская редакция рекомендуется божественно неприкосновенной и человечески неповрежденной, для которой справедлива абсолютная догма рабби Акибы бен-Иосефа (f около 132 г. по P. X.), что в ней всякое слово, частица и буква имеют значение и служат специальным целям. В таком случае и ценность греческой версии будет условливаться тем, насколько последнее утверждение, выдаваемое за некую аксиому, фактически правильно и научно неотразимо. Об этом должна нам точно сказать объективная история формирования масоретского текста.

Зарождение его относится к послепленному времени и связывается с именем Ездры (около половины 5-го века до P. X.), который даже почитается вторым Моисеем, как восстановитель священных еврейских писаний. Говорится и больше того, что ввиду утраты подлинников он вдохновенно «написал» их по памяти. Видимо, участие Ездры в реконструкции библейской письменности было огромное, почти творческое. Подробностей этой работы мы не знаем, но о характере ее можем судить с достаточной вероятностью по всей реставрационной деятельности Ездры. Он стремился создать чистое иудейство, чуждое всяких внешних влияний и самомалейших посторонних соприкосновений.

Его идеалом был «народ Божий по закону Господню», свободный от не сродных примесей по плоти и но- мистически корректный по духу. В этом направлении Ездра был непреклонен до крайности и неумолим до беспощадности, чего частью требовала и его непримиримая националистическая задача. В этих интересах новый Моисей расторгнул сотни (если только не тысячи) легализованных браков евреев с иноплеменницами, заставив мужей отпустить таких жен – даже со всем потомством (). Совершалось это жестокое насилие для того, чтобы отделить семя Израилево от иноплеменников () и чтобы это «святое семя» не смешивались с отвратительными народами (), а впредь воспрещалось Израильтянам всякие брачные связи с иноплеменницами (; ), вплоть до нынешних времен.

При столь тяжкой заботливости о плотском очищении Израиля для всего будущего – как можно было не поусердствовать еще больше о наичистейшем традиционном легализме? А с другой стороны, и самая безжалостная плотская чистка не могла бы пройти гладко без обязывающего письменного авторитета в богооткровением издревле законе, который посему нужно было представить во всей точности и строгости. Во всех отношениях систематическая ревизия священных еврейских книг оказывалась необходимой и основоположительной во многообъемлющей реформаторской работе Ездры. Мы согласны, что для все совершенного исполнения этого важного и трудного книжного дела у него едва ли было достаточно свободного времени и сосредоточенного спокойствия, но это требовало лишь опытных помощников, каких Ездра имел и по другим частям осуществлявшейся реорганизации. И предание иудейское утверждает, что тогда была образована и функционировала так наз. «Великая синагога» в количестве 120 членов по примеру совета старейшин при Моисее ().

По совокупности всех данных я считаю это известие вполне достоверным и фактически соответствующим всем историческим условиям. Дальше понятно, что книжническая пурификация гармонировала с практической очистительностью, а раз последняя была националистически-исключительною (: «они отделили все иноплеменное от Израиля»), то одинаковой должна быть и первая, божественно узаконяющей националистический эксклюзивизм. Все сомнительное в этом партизанском смысле было исключено и уничтожено, или ограничено по своему значению и влиянию, как, напр., даже книга пророка Даниила, а остальное внесено в канон, неприкосновенный ни по достоинству, ни по количеству, ибо к этим книгам уже «нельзя ничего прибавить, или отнять от них, ни перетолковать» (Jos. Flavii Contra Apionem 1, 8).

Всякое непочтительное касание их «оскверняло руки», т. е. делало их святотатственно-скверными. В свою очередь и увеличение канонического сборника стало фактически невозможным по причине объявленного прекращения во Израиле пророчества, которое заменялось каким- то темным суррогатом в «баткол», означавшем туманные отголоски неведомого голоса свыше.

Так Ездра создал себе еще и славу «печати завета», заключив путь для дальнейшей канонической литературы и санкционировав окончательный письменный авторитет в своем единственном кодексе. Продолжатели должны были строго охранять его и применять буквалистически пунктуально. На них (в лице мужей Великой синагоги) падала специальная миссия – воздвигать и укреплять ограду вокруг закона в Ездриной редакции, чтобы никто не мог проникать туда и все лишались самомалейших способов к свободному распоряжению там. Напротив, уполномоченные стражи номизма были облечены догматическим величием и решительным самовластием. Провозглашалось и принималось непререкаемо, что слова книжников имеют большее значение, чем слова закона Моисеева. Практическое осуществление последнего, рассчитанного на полупатриархальные условия быта, нимало не сходные с позднейшими, оказывалось явно невозможным даже относительно по прямому смыслу номистических заповедей, но оно хорошо облегчалось тем, что новым законникам достаточно было найти некую «асмахту», или точку опоры, и они уже вправе были делать всякие выводы и все нужные им приспособления теоретического и практического свойства. Это были господа и владыки веры и дела, бесконтрольные и бесспорные в узко националистическом хранении закона по его специфическому пониманию и тесному толкованию. А о результатах этого раввинистического абсолютизма красноречиво говорят некоторые ясные и яркие факты. Еврейская Библия в своем подлиннике была недоступна большинству иудейского народа и при чтении в синагогах требовала помощи парафразов и таргумов. Казалось бы, последние служат самым благим и разумным целям и должны иметь широкое распространение, однако строжайше воспрещалось записывать их, – конечно, потому, что там могли быть вольности и уклонения от раввинистического трафарета, почему даже (якобы) либеральный Гамалиил I приказал изъять из употребления таргум на книгу Иова. Правда, все это скрывало подлинное библейское содержание от религиозных еврейских масс, но так тому и полагалось быть у невежественного в законе, проклятого народа () со стороны забравших ключи разумения, которые сами не входили и входящих не пускали (; ). Они ревниво преграждали всякие независимые веяния и с фанатической суровостью устраняли «свободную» религиозно-мистическую литературу, как лишающую царства небесного даже простого носителя ее, хотя она выросла и распространялась именно под воздействием раввинистического террора, бесследно уничтожившего все оригиналы апокрифически-апокалиптических произведений. Мало того, подвергалась подобной немилостивой участи и вполне корректная религиозно- назидательная литература, раз она не способствовала номистическому шовинизму, а проповедовала религиозно-гуманитарную мораль. Пример сему благочестивая Книга Сирахова: вскоре после греческого перевода она совсем исчезла в еврейском тексте, каковой случайно и фрагментарно стал отыскиваться лишь с конца прошлого столетия. Значит, узко националистическая работа Ездры продолжалась и укреплялась неизменно библейским ее оправданием. Закон Господа небесе и земли, Творца и Зиждителя всяческих, абсолютного светоча для всего мира и человечества был объявлен и сделан исключительной привилегией избранного Израиля. И вдруг среди такой сгущенной атмосферы воссияло со своим универсалистическим пониманием и богочеловеческим осуществлением библейских предначертаний. Как должны были фанатичные

законники реагировать против этой живой и неотрицаемой реальности, которая опрокидывала все их дело и саму религиозную доктрину? В первом отношении они ответили убийством ненавистного им «мятежника», стараясь изгладить самое имя его (), а воплощенную им истину личного божественного Избавителя Библии подменили националистической идеей о мессианизме всего Израиля, как народа Божия и страждущего искупителя за весь грешный, отверженный мир гоев. Библейский текст не мог противоречить этому деспотическому активизму, но обязывался санкционировать его в качестве богоустановленной нормы, и, следовательно, должен быть вполне соответственным сему по всему содержанию. Так у масоретов оно и есть фактически до столь близкого согласия, что это не может не казаться тенденциозным. И если греческая интерпретация LXX вносила дисгармонию, то ее искусственно дискредитировали измышленными диффамациями и ослабляли созданием и поощрением новых греческих переводов, неудовлетворительных и грубых, но более пригодных для иудейского националистического строительства, буквалистически – тупо поддерживавших его библейскую основу. Даже самый традиционный распорядок библейских синагогальных чтений претерпел некоторые антихристианские модификации (см. Ludwig Venetianer. Ursprung und Bedeutung der Propheten- Lektionen. Leipzig, 1909), ибо он допускал персонально- мессианические применения и ограждения, как видно на примерах Христа Спасителя в Назаретской Синагоге ( и след.) и апостола Павла в Антиохии Писидийской ( и след.).

Все должно подражать и подчиняться стереотипному шаблону под строжайшей цензурой иудейских законников. И нам известно из предания, что духовный возродитель иудейства после Римского разгрома, рабби Акиба, уничтожил все библейские манускрипты, легализовав лишь один текстуальный тип, который размножался и распространялся только в удостоверенных копиях по рассмотрении и разрешении их избранными номистическими вершителями, как и ныне все подлинные Библии еврейского издательства до точности совпадают между собой не просто по тексту, но и в самом распределении его по страницам, строкам, слогам и даже буквам. Сказанное сейчас находит подтверждение и в том, что сохранившиеся доныне еврейские рукописи произошли не ранее 10 века; – как это случилось, когда новозаветные имеются у нас от конца 4 столетия, а папирусные фрагменты и старше? Еврейских вариантов там чрезвычайно мало, а старинные отметки keri и ketib весьма немногочисленны и несущественны, между тем необъятное количество новозаветных разночтений создает чисто «вулканические» опасности для реконструкции первоначального вида новозаветных писаний – чем объяснить эту поразительную странность, когда еврейские начертания представляют неизмеримо больше поводов для всяких недоразумений по сравнению с греческими итацизмами (при диктанте)? И как разумно постигнуть, что эта особенность явно направлена против персоналистического мессианизма, который догматически отвергается и еврейской ученостью, и иудейской верой? В последние годы свои известный берлинский профессор и академик Адольф фон

Гарнак занялся разысканием догматических корректур в греческом новозаветном тексте, в частности – в Послании к Евреям (Zwei alte dogmatische Korrekturen im Hebraerbrief: Studien zur Geschichte des Neuen Testaments und der alten Kirche I. Berlin, 1931, S. 235–252). В конкретных случаях эта попытка мне кажется необоснованной и неудачной, но если самая эта идея возможна для Нового Завета, то почему она считается научно еретической для Ветхого? По каким соображениям и мотивам провозгласили ее принципиально немыслимой еврейские и иудаистические библеисты? А мы слишком хорошо знаем, что ни один умный преступник не оставляет документальных изобличений своего деяния... И коль скоро с религиозной убежденностью он находит последнее правильным и необходимым, тогда для него обязательно представить и оправдывающую норму, какой здесь являлся соответствующий библейский кодекс. Тут для желательного редактирования находились все моральные побуждения и основания, а фактически данная работа могла совершаться легко и почти незаметно ввиду еврейского начертания, scriptio continue и отсутствия пунктуации и вокализации, где малейшие штрихи способны изменять смысл. После сего в дальнейшем открывался неограниченный простор для всяких нападений и апологий в потребных интересах, ибо твердо свидетельствуется, что раввинистические корифеи могли вешать целые горы законов на едином волоске...

Против предшествующего всегда ссылаются на необыкновенную внимательность иудейства к буквалистической скрупулезности и благоговейному охранению текстуальной библейской неповрежденности. Легенд на этот счет столь много, что нельзя не усомниться в их объективной верности и фактическом беспристрастии. А исторические сведения таковы, что иногда надолго пропадала даже «книга закона Господня, данная рукою Моисея», и с нею надо было знакомить самого благочестивого царя иудейского Иосию, для которого все содержание оказалось новым и поразительным (; ). Не говорит ли это о крайней небрежности, или – скорее – об умышленной преднамеренности? Что касается частностей, то достаточно напомнить, насколько евреи доселе дорожат своими генеалогиями и чтут «отцов» и предков, а в действительности в этой самой области господствует поразительнейшая путаница в именах множества исторических лиц, не исключая первосвященников, у которых иногда совсем невозможно установить истинное происхождение. При указанных условиях никак не следует забывать, что патристические авторитеты, допуская текстуальную hebraicam veritatem (блаж. Иероним), вовсе не считали ее абсолютной, относительность же простирали до того, что знаменитый александриец Ориген , великий знаток Писания и текстуальный критик, предполагал специальное изъятие из оригиналов иудейскими учеными целых библейских отделов (напр., о Сусанне), неблагоприятных для иудейской репутации, а свят. , тоже имевший некоторый доступ к еврейской Библии , часто говорил о намеренных ее искажениях, особенно в мессианских местах, со стороны иудейских справщиков. Совокупность всех приведенных данных обязывает нас допустить систематическое корригирование оригинального библейского текста еврейскими редакторами с решительным устранением всех других разновидностей, которые или прямо уничтожались, или погибали в генизах. И чем меньше известно нам о подробностях этой «критической» работы, тем более она оказывается неясной и специфически-иудейской, но все-таки некоторые этапы этого процесса достаточно бесспорны в существенных чертах. Первый – в конце 7 века до P. X. при иудейском царе Иосии, когда первосвященник Хелкия «нашел» в храме книгу закона Господня, где весьма изобличались отступления Израильтян от Иеговы для каждения другим богам и восстановлялась номистически наказующая строгость заповедей Моисеевых. Бесспорно, что это была не новая «книга», а старое Второзаконие, или даже все Пятикнижие, в коем теперь «открыт» был более определенный смысл отмеченного характера. Значит, тут была ревизия в пользу ритуально – номистического ригоризма, чтобы строго и точно соблюдался узаконенный культ богопочитания для обособления иудейства от язычества.

Вторую стадию составляет реформа Ездры, направлявшего всю жизнь еврейства по тесному руслу националистической исключительности и в этом именно смысле «написавшего» (при участии членов Великой синагоги) всю Библию . Эта рецензия была более обширной, захватывавшей все ветхозаветные книги и выделившей в «канон» только пригодные для раввинизма писания с безусловным воспрещением увеличивать его состав и перетолковывать легализованный библейский текст. Она продолжала и распространяла прежнюю ревизионную политику в сторону внутренней религиозной замкнутости Израиля, который теперь, естественно, становится отрицательным и потом даже враждебным ко всяким другим течениям, если последние посягли на его «неотъемлемое достояние» и делали «иудейскую собственность» общедоступной вне израильской номистической ограды и, пожалуй, по библейскому разрешению.

Этот неизбежный вывод должен был отчетливо формулироваться после успеха греческой версии LXX, популяризировавшей по всему тогдашнему свету персоналистический универсальный мессианизм, и решительно сделан около времен Христа Спасителя, а окончательно закреплен в масоретской редакции (7–10 вв. по P. X.), в которой еврейская Библия стала националистически-мессианской и потому антихристианской.

Для всех этих трех ревизий была величайшая жизненная нужда, и удовлетворение ее являлось религиозной необходимостью, которая морально облегчала и даже поощряла редакционную работу. И к чему она наклонялась, как не к тому, чтобы Библия «смолкла» говорить мессиански – христиански? Но мы знаем и видим, что священную тетраграмму, выражавшую самую сущность божества (ср. ), послепленное иудейство сделало «шем гаммефораш» – неизреченным именем, никому неведомым, поскольку и сам первосвященник вспоминал его и мог произносить только однажды в год в великий день очищения (10-го тишри) и лишь в полном уединении во мраке святого святых.

После сего что же удивительного и чудесного, если и здесь еврейская Библия «замолчала» по-иудейски?

Обратимся теперь к греческому переводу LXX толковников. Главное его отличие заключается в персоналистически – мессианском характере пророчеств, которые потом вполне логично и нормально получили христианское применение в отношении личности Господа Искупителя. Почему это случилось и нет ли тут хронологически-обусловленной тенденциозности?

Но в период совершения этого перевода (в Александрии за время от Птоломея Филадельфа до Птоломея III Евергета между 285 и 221 гг. до P. X.), разумеется, не было Христианства даже в более и менее ясном предведении и не существовало специальных мессианских напряжений в предполагаемых производящих кругах, а предание уверяет, что запрос исходил из Александрии, однако мотивировался исключительно библиофильскими побуждениями и был удовлетворен с благословенной успешностью самыми компетентными авторитетами на основании апробированных экземпляров, присланных иудейскими вождями из Палестины вместе с уполномоченными переводчиками. И если бы действительно преобладали в александрийских сферах пристрастные мессианские увлечения, то как отсюда объяснить увеличение времени от сотворения мира до Христа у LXX (5508 лет) против еврейкого счета (4004 года) почти на целую треть (1504 года) по сравнению с последним? Не гораздо ли правдоподобнее, что тут была точно воспроизведена особая еврейская редакция? То же должно думать и касательно других уклонений текстуально-фактического характера, напр., в различном распределении глав в книге пророка Иеремии. К этому именно заключению склоняют и разные другие наблюдения. Так, Самарянское Пятикнижие в Полиглотах Парижской (1645 г.) и в Лондонской Бриана Вальтон (1657 г.) имеет до 6 ООО вариантов сравнительно с масоретской рецензией, часто примыкающей к переводу LXX. Разве это не свидетельствует документально в пользу текстуальной обоснованности греческой версии? Для ослабления ее достоинства приводят древние позорящие легенды, но они больше походят на злонамеренные диффамации по партийно-религиозным предубеждениям. Ведь в тех же древних сказаниях не менее решительно сообщается о безупречности и спасительности переводческой работы, почему совершение ее было для всего мира светлым праздником, который и праздновался торжественно каждый год на острове Фаросе (близ Александрии). А некоторые факты удостоверяют, что греческий перевод LXX был в Египте не просто достопримечательной книгой, но имел и богослужебное употребление у тамошних иудеев. Равным образом он некогда достаточно ценился и в самой Палестине, где широко ходил сходный с ним текст. Упрекают, что в нем приняты разные сомнительные апокрифы, неведомые иудейству и не постулирующие к еврейским архетипам, а потому весь греческий библейский канон не получил ни распространения, ни авторитетности. И это все крайне преувеличено, ибо, напр., Сирах был знаком Филону, которого столь уничижительно третировало раввинистическое иудейство, а наиболее греческая по языку и концепциям книга Премудрости Соломоновой допускает догадки (даже со стороны иудейских ученых), что за ней стоят древние еврейские первоисточники.

Сопоставление еврейской масоретской Библии и греческого перевода LXX в объективном историческом освещении и беспристрастном толковании научно заставляет меня формулировать в итоге, что греческая интерпретация воспроизводит независимый от масоретского еврейский текстуальный тип. О нем мы ничего не знаем в точности, но, очевидно, это один из тех, который не подвергся ревизионному досмотру иудейских цензоров и не испытал корректур от раввинистического правоверия, а в текстуальной новозаветной критике доминирует аксиома, что «нейтральные» тексты, не затронутые ревизиями специальных справщиков, содержат чтения более древние и ближайшие к авторским оригиналам. С этой точки зрения и еврейская первооснова LXX должна почитаться наименее поврежденной текстуально и гораздо древнейшею сравнительно с масоретской редакцией, сформировавшейся под антихристианскими настроениями и законченной уже в поздние христианские времена (10 в.).

Всем изложенным прямо возвышается текстуальное достоинство LXX, как независимого объективного свидетеля подлинной hebraicae veritatis, превосходящего масоретский ретушированный текст своей древностью и бесспорной достоверностью содержания, напр., в мессианских пророчествах. Это заключение полностью приложимо и к нашей Славянской Библии, которая приобретает особую религиозно-научную важность, как памятник древнейшей библейской традиции и как почтенный свидетель византийско – греческого оригинала для священного Кирилло – мефодиевского труда. Твердо держась этого положения, славянская наука и конфессия никогда не доходили до крайностей в оценке своей Библии, как это пыталась сделать Константинопольская , провозглашавшая LXX аутентичным текстуальным выразителем подлинника. Мне известен лишь один случай этого рода, когда латинствующий Обер-Прокурор Русского Св. Синода властный граф Н. А. Пратасов (16 января 1855 г.) подал (государю императору Николаю I) мысль объявить славянский перевод Библии самодостоверным, подобно латинской Вульгате, но (по словам митрополита Московского Филарета) «Святейший Синод... не провозгласил текста славянского исключительно самостоятельным и тем прозорливо преградил путь тем затруднениям и запутанностям, которые в сем случае были бы те же, или еще большие, нежели какие в Римской церкви произошли от провозглашения самостоятельным текста Вульгаты». Принималось и применялось только то, что Славянская Библия представляет достопочтенное истолкование слова Божия в меру ее согласия с греческой версией LXX, а последняя уважалась вполне, но ничуть не возвеличивалась исключительно. Напротив, у русских были колебания в точнейшей дозировке ее корректности по соотошению с масоретской реконструкцией. В истории русского богословия были увлечения и в том, и в другом направлении, нашедшие наиболее яркое выражение в новое время (см. у проф. И. Н. Корсунского. Труды Московской Духовной Академии по переводу Св. Писания и творений св. Отцев на русский язык за семьдесят пять лет

(1814–1889 гг.) ее существования в «Прибавлениях к Творениям св. Отцев». ч. XLV за 1890 г., кн. 2, сс. 341– 405). Одни решительно превозносили текст еврейский, сводя все разности LXX преимущественно к недоразумениям и перетолкованиям греческих переводчиков (проф. П. И. Горский-Платонов, f 1904 г., 21 октября: Несколько слов о статье Преосвященного Епископа Феофана «По поводу издания священных книг Ветхого Завета» в «Православном Обозрении», 1875 г., № 11, сс. 504–540; О недоумениях, вызываемых Русским переводом свящ. книг Ветхого Завета, ibid. 1877 г., №№1,2 и 4, сс. 69–104, 260–284, 681–702; Народная Библия во времена Христа Спасителя в «Прибавлениях к Творениям св. Отцев», 1880 г, ч. 26, сс. 1070–1085, в книге «Годичный акт в Московской Духовной Академии 1-го октября 1880 г.», М., 1880, сс. 7–22, и в «Православном Обозрении», 1880 г., № 10, сс. 363– 375). Другие не менее энергично и убежденно защищали греческую интерпретацию, считая масоретскую рецензию тенденциозно-исправленной (епископ Феофан Говоров, f 1894, 6 января: По поводу издания книг Ветхого Завета в русском переводе в «Душеполезном Чтении», 1875 г., № 11, сс. 342–352, и тоже под заглавием «Право – слово об издании книг Ветхого Завета в русском переводе» в «Домашней Беседе», 1875 г., вып. 47, сс. 1212–1219; О нашем долге держаться перевода XXL толковников в «Душеполезном Чтении», 1876 г., №5, сс. 3–21; Об употреблении нового перевода ветхозаветных писаний, ibid., 1876 г., № 9, сс. 100–106; Библия в переводе XXL толковников есть законная наша Библия в «Домашней Беседе», 1876 г., вып. 20, 22 и 23, сс. 499–503, 527–529, 579–590; Решение вопроса о мере употребления еврейского нынешнего текста по указанию церковной практики, ibid., 1876 г., вып. 28, сс. 699–709; Какого текста ветхозаветных писаний должно держаться? в «Церковном Вестнике», 1876 г., № 19, сс. 1–2; О мере православного употребления еврейского нынешнего текста по указанию церковной практики, ibid., 1876 г., №23, сс. 1–5, а к сему относящиеся сюда статьи проф. И. С. Якимова, 11885 г., в «Церковном Вестнике», 1876 г., №№ 13, 19 и 35, сс. 1–3, 2–4, 1–4; По поводу мнения одного епископа о значении Русского перевода ветхозаветных священных книг, изданных по благословению Святейшего Синода; Ответ преосвященному Феофану; О мере православного употребления еврейского нынешнего текста, по указанию церковной практики. См. еще у проф. о. И. Н. Королькова, Преосвященный Феофан, бывший епископ Владимирский и полковник С. А. Первухин в их взаимной переписке... с приложением статьи «Суждения епископа Феофана и епископа Порфирия о переводе Св. Писания на русский язык», Киев, 1915 г., сс. 65–69, 96–139). Тем не менее оба эти научные течения никогда не достигали в русской науке взаимоисключающей крайности и по возможности примирялись, – однако с предупреждением митрополита Московского Филарета (в его «Записке»); «дабы при употреблении еврейского текста в пособие к изъяснению Священного Писания не дать места произволу, поставить в сем деле преграду против уклонения от точности православных догматов, и охранить священную важность текста семидесяти в древней его чисто-

те, – для сего в учении о Священном Писании , или в священной герменевтике, должны быть предлагаемы охранительные правила, извлеченные из существа дела, и из примеров церковных и отеческих». Под этими вдохновениями был начат и, несмотря на авторитетные и обоснованные протесты (напр., митрополита Киевского Филарета Амфитеатрова, f 1857, 21 декабря), был совершен (1858–1875 гг.) – при участии всех Духовных Академий и приглашенных ученых людей – волею и смотрением Св. Синода Русский перевод Библии, который служил первоосновою и для новейшего Болгарского перевода (София, 1925 г.). Не отказывалась от принципа руководственного верховенства LXX и русская наука. Так, проф. В. Н. Мышцын писал что «нельзя безусловно и во всем отдавать предпочтение тексту масоретскому, что в некоторых случаях греческий перевод сохранил лучше сравнительно с подлинником чтение, – чтение верное и первоначальное, вследствие чего перевод LXX имеет не только авторитет изначала в Христианской Церкви употребляемого перевода, но и авторитет наилучшего критического средства при исправлении текста масоретского; употребление его не церковное только, но и научное» (в «Богословском Вестнике», 1895 г., №№ 2 и 3, сс. 214–288, 345–377: Нужен ли нам греческий перевод Библии при существовании еврейского подлинника?). В свою очередь проф. И. Н. Корсунский в специальной обширной диссертации по данному предмету («Перевод LXX: его значение в истории греческого языка и словесности», Св. Троицкая Сергиева Лавра, 1897 г.) формулировал два тезиса, что, а) «перевод LXX во многих своих местах имеет большое значение для восстановления первоначального вида подлинного еврейского текста Библии», а б) «с другой стороны перевод этот, по разным причинам, во многом отступает от еврейского подлинника». Посему нельзя было встретить в России научного библейско-экзегетического сочинения, где бы не утилизировался систематически этот греческий текст. Но раз он, по меньшей мере, считался равноправным еврейскому, то – наряду с последним – должен был стать и общедоступным для беспрепятственного пользования исследователям и любителям Писания. По этим побуждениям предпринимались попытки русского перевода прямо с LXX, напр., епископом Чигиринским Порфирием Успенским (f 1885 г., 19 апреля), из подобных работ которого имеется в печати лишь «Псалтирь» (2-е изд., С.-Петербург, 1906 г.); в новое время этот великий научно-церковный подвиг был подъят и энергически осуществлялся профессором Казанской Духовной Академии (1922 г., 27 марта), успевшим выпустить почти весь библейский текст в русской обработке по LXX (Пятикнижие Моисеево в греко- славянском и русском переводах, Книга Бытия. Казань, 1917 г.; Книга Иова в русском переводе с греческого текста LXX, с введением и примечаниями, Казань, 1914 г.; Псалтирь в русском переводе с греческого текста LXX, с введением и примечаниями, Казань, 1908 г.; Книга Притчей Соломоновых в русском переводе с греческого текста LXX, со славянским переводом, введением и примечаниями, Казань, 1908 г.; Книги Екклесиаст и Песнь Песней в русском переводе с греческого текста LXX, с введением и примечаниями,

Казань, 1916 г.; Книги пророков – великих: Исайи, Казань, 1909 г., Иеремии и Плач Иеремии, Казань, 1910 г.; Иезекииля, Казань, 1911г., Даниила, Казань, 1912 г.; малых пророков, Казань, 1913 г; неканонические книги, Казань, 1907 г.).

По своему соответствию LXX и славянский перевод получает высокий и широкий интерес. Это, конечно, драгоценный памятник славянской литературы и с такой стороны справедливо и тщательно изучался в России специалистами в историко-литературном и филологическом отношениях; этому собственно больше служили и многочисленные текстуальные издания. Однако при этом в достаточной мере соображались и библиологические запросы (см., напр., проф. И. С. Якимов. Критические исследования текста славянского перевода Ветхого Завета в его зависимости от текста перевода семидесяти толковников в «Христианском Чтении», 1878 г., ч. I, сс. 706–742; ч. II, сс. 235–250, 314–340, 536–562; В. К. Лебедев. Славянский перевод книги Иисуса Навина по сохранившимся рукописям и Острожной Библии . С.-Петербург, 1890 г.; проф. Ф. Г. Елеонский. По поводу 150-летия Елизаветинской Библии. С.-Петербург, 1902 г.; Следы влияния еврейского текста и древних, кроме 70-ти, переводов на древнейший славянский перевод Библии. С.-Петербург, 1905 г.; проф. А. В. Михайлов. Опыт изучения текста книги Бытия пророка Моисея в древнеславянском переводе. Варшава, 1905 г.), ибо славянский перевод является вое-

произведением почтенного греческого прототипа и традиционно-авторизованным истолкованием библейского содержания, почему здесь должен подлежать научному изучению уже с текстуально-экзегетической стороны. Работы этого рода в более известной мне русской науке направлялись главнейшим образом на восстановление древнейшего славянского текста, существовавшего ранее 15 века, чтобы подойти к Кирилло-мефодиевскому оригиналу (см. у проф. Г. А. Воскресенского. Кирилло-Мефодиевский перевод Библии в «Прибавлениях к Творениям Св. Отцев», 1885 г., ч. 36, сс. 229–252) и в нем приобрести верного свидетеля его греческого прототипа, который тогда служил бы и объективной мерой точности труда славянских первоучителей, а равно характера библейско-христианской просветительности, принесенной ими славянству и проникавшей всю нашу культура даже до сего дня. Больше всего способствовал этому предприятию приснопамятный ректор Московской Духовной Академии протоиерей А. В. Горский (f 11 октября 1875 г.), который особенно послужил сему делу в (совершенном им вместе с К. И. Невоструевым) «Описании славянских рукописей Московской Синодальной Библиотеки» (в 1855–1869 гг. вышло в Москве пять книг, для коих см. Указатель именной и предметный Е. М. Витошинского, Варшава, 1915 г., а шестая, приготовленная еще в 1863 г., выпущена в свет лишь в 1921 г. под редакцией Н. П. Попова), где он открыл, собрал и обозрел огромный материал и наметил новые перспективы для плодотворной работы по генезису и реституции Славянской Библии. По-справедливому и компетентному суждению проф. Г. А. Воскресенского (f 1918 г., 10/23 марта), – это «есть, можно сказать, неисчерпаемая сокровищница критически очищенных фактов для истории священного библейского текста» (славянского). Работа пошла гораздо интенсивнее и систематичнее, сосредоточиваясь на достижении завершительного итога. Для Нового Завета особенно важны ученые труды и текстуально-критические издания вышеупомянутого проф. Г. А. Воскресенского (Древний славянский перевод Апостола и его судьбы до 15 в. Москва, 1879 г.; Характеристические черты четырех редакций славянского перевода Евангелия от Марка по ста двадцати рукописям 11–16 вв., Москва, 1898 г. [к сему см. «Поправки, дополнения и замечания» проф. М. Д. Муретова в особой брошюре, Сергиев Посад, 1897 г.]; Евангелия Марка по основным спискам четырех редакций рукописного славянского евангельского текста с разночтениями из ста восьми рукописей Евангелия 11–16 вв., Сергиев Посад, 1894 г.; Древне-славянский Апостол: Послания святого Апостола Павла по основным спискам четырех редакций рукописного славянского апостольского текста с разночтениями из пятидесяти одной [- семи -] рукописи I- сей] 12–16 вв.; вып. 1-й – Послание к Римлянам, Сергиев Посад, 1892 г.; вып. 2-й – Послание к Коринфянам 1-е, Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1906 г.; вып. 3–5 – Послание к Коринфянам 2-е, к Галатам и Ефесянам, Сергиев Посад, 1908 г., – с разными руководящими и информирующими трактатами по этому предмету (напр., К вопросу о научном издании славянского перевода Библии в сборнике «В память столетия Московской Духовной Академии», ч. 1, Сергиев Посад,

1915 г.). У него все рукописные тексты распределены на четыре последовательные стадии согласно их типическим отличиям и все развитие славянского перевода представлено в историко-литературном процессе без непосредственного соотношения с греческими рецензиями, хотя и при случайных иллюстрациях из греческих разночтений. Здесь славянский перевод обрисовывается лишь как научно проверенный и литературно взвешенный специальный памятник славянской письменности.

Дальше и прозорливее пошел в отношении Ветхого Завета проф. И. Е. Евсеев (1921), который в двух тщательных диссертациях (Книга пророка Исайи в древне-славянском переводе в двух частях: 1 – славянский перевод по рукописям 12–16 вв.; 2 – греческий оригинал славянского перевода книги пр. Исайи, С.-Петербург, 1897 г. Книга пророка Даниила в древне-славянском переводе: введение и тексты – славянский и греческий, Москва, 1905 г.) дал не только ре-конструкцию славянского перевода книг пророков Исайи и Даниила, но и воссоздание самой греческой первоосновы в предполагаемой для них типической «редакции». Этой идее он посвятил потом все свои труды и для ее реализации употребил энергичные усилия (Рукописное предание Славянской Библии , С.-Петербург, 1911 г.; Записка о научном издании славянского перевода Библии и проект означенного издания: к 200-летию со времени первого царского указа об усовершении славянского перевода Библии, СПб., 1912 г.; Столетняя годовщина русского перевода Библии, Петроград, 1916 г. Очерки по истории славянского перевода Библии, Петроград, 1917 г.), чтобы в конце концов обеспечить издание славянского Holmes-Parsons"a с равным ученым совершенством и документальным преизобилием.

Так в течение нескольких веков и при участии целых поколений многочисленных ученых накопился в России огромный материал для этого великого общеславянского дела – свыше 4 ООО списков славянских рукописей разных типов для ветхозаветных книг и еще больше для новозаветных. Были и полезные справочные пособия (напр., П. А. Гильтебрандта: Справочный и объяснительный словарь к Новому Завету, два тома, С.-Петербург, 1883 г., 1885 г.; Справочный и объяснительный словарь к Псалтири, СПб., 1898 г.), научные предварения, ученые работы и материальные средства. Настала пора объединить и воплотить совокупными усилиями все главнейшие результаты в наилучшем славянском тексте. Для совершеннейшего выполнения этого грандиозного плана была образована и функционировала (с 1915 г.) при Петроградской Духовной Академии Библейская комиссия из авторитетных ученых по научно-критическому изданию Славянской Библии , которое было рассчитано – примерно – на девять больших томов: 6 – для Ветхого Завета и 3 – для Нового. Осуществление этой колоссальной задачи было бы чрезвычайно плодотворным приобретением для всей ученой библиологии, не говоря об исключительной ценности для нашего богословия, общеславянской филологии и литературы, но все прекратил бешеный и дикий большевизм...

Однако – неужели погибла и самая эта славная задача? Я этого не думаю, ибо в таком случае нужно бы

согласиться, что пропала и вся славянская вековая цивилизация, а какой Герострат найдется среди истинных ученых во всем мире?.. И вот я, едва плавающий по перебрасывающему беженскому океану старец, твердо верую, что это святое дело будет доведено до блестящего увенчания совместными трудами славянских жрецов науки... Все мы должны неизменно помнить, что Славянская Библия , объемлющая все славянство по его культурно-христианскому рождению и возрастанию, есть живительный источник и органический центр общеславянского единения, которое обязано воспитывать и лелеять в библейской колыбели и с библейскими славянскими благословениями. Посему нельзя сочувствовать, а нужно противиться вытеснению из нашего православного богослужения этого родоначальника и ангела-хранителя нашего разными националистическими суррогатами, чаще всего вульгарно-грубыми, принижающими божественную выспренность до простонародной ординарности, взаимно разобщающими славянские народы даже в общественной молитве, а тем самым ослабляющими всех братьев-славян и ведущими к внешней и духовной подневольности. Но наша Славянская Библия золотыми письменами начертывает пред нами свой светлый идеал и провозглашает священный завет всем славянам: БУДЕМ ЕДИНЫ И СТАНЕМ СВОБОДНЫ!

София. 1932 г. 10. 9 (10. 27.) – среда