Крым. Бекир Османов. Дважды был представлен как партизан-разведчик к ордену Ленина...

Столетию Сеитбекира Османова посвящается
Слева направо: Джеппар Акимов, Бекир Османов (зачинатели Национаьного Движения крымских татар), Митрофан Зинченко (бывший командир Севастопольского партизанского отряда)

Сеитбекир Османогълу - Османов Бекир Османович - труженик и воин, мыслитель и творец. Пока жив наш народ, имя его - бессмертно. О нем наш рассказ. Рассказываем мы - живые и ушедшие из жизни. Говорит память. Звучат нетленные строки.

Бекир Османов родился 22 марта 1911 г. в д. Буюк-Озенбаш, расположенной у истоков реки Бельбек. Его отец - Осман эфенди - преподаватель Озенбашского медресе, один из просвещеннейших в Крыму людей того времени и прогрессивных людей. Во всяком случае, Осман эфенди сам считал себя обладающим одним из самых значительных состояний в Крыму - научной библиотеки на восточных языках, переданной женой в дар Бахчисарайскому музею в 1920-х годах.

Осман эфенди умер в 1915 году. Мать - Хани апте - обучала в Озенбаше девочек. В семье было 11 детей, но к моменту революции в живых осталось четверо братьев: Юсуф, Муслим, Сеитумер и Бекир, и сестра, умершая, однако, в день свадьбы. Семья жила за счет тяжелого крестьянского труда, не имея других доходов. Уже в 7 лет Бекир с братьями выжигал уголь и сам возил его в Ялту, меняя его на муку у тамошних кондитеров-греков. Однажды уголь на мажаре загорелся. Семилетний мальчик не растерялся, погнал лошадь до ручья, где залил уголь…

Ю.Б.Османов, «Османов Бекир Османович. Некоторые данные к биографии»

Старший брат Бекира Османовича Сеитумер (1907 г.) проживавший в Ташкенте, к сказанному выше добавлял: «Сеитбекир (так назвали его отец и мать) был тихим, спокойным, любознательным мальчиком. Детские годы его, как и всех нас, были трудными. После смерти отца мать осталась с кучей детей. Нас - детей было пять человек (четверо ребят и одна девчушка). Старшему - Юсуфу было 16 лет, Муслиму - 14 лет, а Сеитбекиру всего 6 лет. Земля у нас была. Мы имели корову, лошадь, и одноконную арбу. Мать управлялась домом и огородом, обеспечивая семью овощами. Мы все дружно работали, но этого было недостаточно. Семья постоянно испытывала нужду. Сеитбекир помогал матери по дому и на огороде. Он рано научился готовить еду и всю жизнь охотно и с умением занимался этим. Даже, когда бывал у нас в гостях и замечал, что идет приготовление чебуреков, он обязательно принимал участие…

В детские годы (в возрасте 6 - 7 лет) Бекир перенес тяжелое заболевание - оспу. Высокая температура сохранялась долго. Он горел и бредил. Мы не надеялись, что он выздоровеет.

У Сеитбекира постоянно ощущалась тяга к учебе. И решением всей семьи я его повел через Яйлу в Ялту, в сельхозшколу Чаир. В школе Чаир нас встретил представитель Минпроса Крыма Абдулла Куркчи - известный тогда (1925 г.) организатор просвещения крымских татар. Я объяснил ему цель нашего появления в школе. Абдула ага побеседовав с братом, ответил буквально следующее: «Можете считать, что Сеитбекир принят в сельхозшколу Чаир и будет обеспечен всем необходимым. Вы можете спокойно возвратиться домой и Буюк-Озенбаш»… Потом был Табаководческий техникум в Ялте и сельхозинституте в Симферополе. Все это было возможным только благодаря государственности крымских татар - Крымской АССР»

Из письма Сейтумера Османова в «Арекет»

Продолжает Ю.Османов рассказ об отце: «На первом курсе сельхозинститута первый арест с версией «турецкий шпион» - готовилась расправа над братом Муслимом - замнаркомом просвещения Крымской АССР. Для этого и предназначался этот подлый спектакль, который, однако, провалился в течение нескольких часов - арестованный в час ночи Османов Б. уже в пять утра был выпущен - помогла молниеносно сработавшая мысль, железная воля, решительность и полное хладнокровие. Второй «экзамен» наступил в 1937 году - суд за «контрреволюционную деятельность», выразившуюся по определению директора Топлинской селекционной станции, где Османов и его жена работали после института, в том, что Османов в научном отчете сделал вывод о непригодности теории Т. Лысенко о «стадийности» к многолетним культурам. Верховный суд Крымской АССР отверг доводы обвинения, определив, что научные споры в суде не решаются…

Несколько ранее Бекир Османов встретил ту, которая стала матерью его детей и прошла с ним по дороге жизни, разделив и радости и беды - Марию Владимировну Гущинскую. Об этом вспоминает старший брат Сеитумер: «В 1935 году Бекир женился на сокурснице - Марии, будучи еще студентом. Их скромная свадебная вечеринка состоялась в домике на окраине Симферополя. Кроме меня (аспиранта из Ленинграда) и брата Муслима (тогда замминпроса Крыма) были мать и брат невесты и несколько человек студентов - их товарищей. Подготовили все и обслуживали гостей жених и невеста. Людей было мало, но веселья и радости много. Так поженились Бекир и Мария на всю жизнь.

Не забывал Бекир Османов родное село. В Озенбаше приходилось бывать редко. В доме никто не жил: мать умерла, братья разъехались, куда позвала жизнь. Оставались сельчане, которые часто нуждались в помощи грамотного и смелого помощника - то опротестовать незаконную конфискацию то, напротив, записать очередную сказку местного фольклориста Софу. Впрочем, сказки нередко сочинял сам Бекир. Некоторые сказки, занимавшие слушанием два-три вечера, он рассказывал много лет спустя в узбекистанской высылке. Кстати, во время учебы в институте он играл студенческом театре, для которого писал пьесы, печатавшиеся студентами на гектографе, получая, естественно, визу Крылита.

Ю.Османов «Османов Бекир Османович. Некоторые данные к биографии»

Перед началом войны в семье Османовых было двое детей, старшая, Тамила и младший Юрий, родившийся накануне Великой Отечественной войны - 1.04.1941 г.

До начала войны оставалось чуть больше месяца. Как писал о том времени Юрий Бекирович: «На районном совещании в мае по вопросам подготовки техники, он (Бекир Османов - прим. «Арекета») потребовал форсировать темпы, заявив, мы должны быть готовы немедленно снять урожай каждой культуры, как бы наши поля не превратились скоро в поля войны!».

Кто вам сказал эту чушь?! - кричал после совещания белый от гнева районный чекист. «Трезвый анализ» - был ответ. «Но кто позволил!» взорвался тот. «Ответственность», - был ответ.

Он сразу пошел на открывшиеся курсы боевой подготовки и выучился метко бить из нагана и точно «укладывать» гранаты. Это очень пригодилось в партизанах: во всех операциях первый удар противотанковой гранатой по мотору всегда доверяли ему. Меткости стрельбы помогало острое зрение: он видел дым сигареты на фоне зеленой листвы на расстоянии более километра. Он знал, что в армию его не возьмут - «косое сердце», частые приступы. После стычки с районным чекистом в истребительный батальон его тоже не взяли.

В момент передислокации истребительного батальона в лес (кстати, грубейшая ошибка организации движения, так как истребат - воинское формирование нельзя было приказом переводить в добровольное - партизанский отряд, куда идут по зову сердца, внутренне созрев для такого ответственного шага) Османов Б., во-первых, вступил в кандидаты в партию, во-вторых, у комиссара истребата Нежмединова он потребовал отдать ему, Османову, приказ: «доставить в лес рацию». «Зачем?» -спросил комиссар. - «Затем, что Вы наверняка об этом не позаботились, а в условиях катастрофического отступления войск и при отсутствии информации из Москвы среди людей, если не начнется паника, то будет подавлен боевой дух». - «Но, где Вы возьмете рацию?» - «Это Вас не должно интересовать» - Но дислокация отряда военная тайна!» «Ну и оставьте ее при себе, за невыполнение приказа я буду нести ответственность». - «Считайте, что Вы получили приказ».

Демонтировав Албатский радиоузел (истребовав для этого по телефону санкцию растерявшегося секретаря райкома т. Черного) Османов доставил в лес рацию, аккумулятор, генератор, приемники и, если не ошибаюсь, в эти дни партизаны уже слушали информацию о боях под Ельней.

Османов Бекир сражался в Куйбышевском партизанском отряде, который был разгромлен немцами в середине ноября 1941г. Затем партизанская деятельность Б.Османова проходила, главным образом, в составе Севастопольского отряда. Как вспоминал Юрий Бекирович, отец описал гибель Куйбышевского отряда в очерке по просьбе генерала Сабурова в 1957 году, а также в устном рассказе, «случайно записанном на магнитофонную ленту в 1973 г.» Далее сын продолжает об отце «затем сражался в Акмечетском и Севастопольском отрядах. Разведчиком. Выполнял разведку по заданиям Крымского штаба и ЦШПД в Москве. Одним из семи заданий Москвы была упомянута «морская операция» (впервые о ней упомянуто в книге А.Басова «Крым в годы ВОВ») - долгие годы о ней не могли найти документов, и не могло быть воспоминаний - вся разработка и проведение операции была произведена самим Османовым. Другая крупная операция такого рода - нападение на немецкую колонну, движущуюся к Севастополю. В полутора десятках точек - также описана Османовым в упомянутом очерке.

Вспоминает старший брат Сеитумер - сам участник партизанского движения в Крыму: «В 1941 г. и 1942 г. имя партизана Сеитбекира было широко известно. Немцы организовали охоту за ним. Но Сеитбекир оказался неуловимым. Чудо неуловимости Сеитбекира очень простое. Бекир хорошо знал местность - горы и леса Южного Крыма. Кроме того, Бекира хорошо знало местное население, которое поддерживало его. Он жил и действовал среди своих, отстаивал их интересы. Как пример, в начале января 1942 года мы встретились с Сеитбекиром в доме Бараш Джелила в центре Буюк-Озенбаша. В 15-20 местах от этого дома находились немецкие и румынские солдаты. Мы же спокойно беседовали примерно с середины ночи до рассвета».

Подробнее о «морской операции» продолжит рассказ Ю.Османов:
«В октябре 1942г. Бекир Османов, проведя глубокую разведку, по разработанному им маршруту вывел группу (около ста человек партийно-советского актива, находившегося в партизанах) к морю. Операция эта несколько раз срывалась, за что по законам войны вина была возложена на разведчика. Инициатива еще одной попытки (хотя все держалось в строжайшем секрете) принадлежала Османову. При выходе на место, совпавшим с моментом подхода катеров, противник обнаружил операцию, открыв шквальный огонь из всех огневых точек. Однако, группа предусмотрительно была размещена в «мертвой зоне». Нервное напряжение было столь велико, что командир группы (его полномочия начинались с момента размещения на катерах) Х.Чусси с криком «все пропало» бросился бежать. За ним, однако, последовал только комиссар. Остальные панике не поддались и не нарушили режима операции. Бежавшим дали возможность вернуться и присоединиться к посадке.

Место «морской операции» долгие десятилетия оставалось тайной: эвакуируемые, в т.ч. Чусси, просто не были уведомлены ни о месте, ни о маршруте. Командир партизанского движения Северский в 1957 году очень просил отца описать операцию и нанести на карту, показать на месте, однако отец не нашел тогда уместным сделать это. Поэтому Северский изложил операцию по своей (литературной) легенде, приписав ее проведение матросу ЧФ, которому, по его словам, присвоили звание Героя Советского Союза. Подобные операции действительно так отмечаются (например - спасение штаба Югославского освободительного движения советскими летчиками). А.В.Басов в своей исторической фальсификации «Крым в ВОВ» (М.1987, с.216) опираясь на архив ЦВМА, восстановил место и время посадки на катера (мыс Кикенеиз, 7 октября 1942 г.), утаив и исказив то, кем операция была проведена. Кстати, снаряды переворачивали шлюпки, часть партизан утонула. Семеро, в том числе Османов, выплыв на берег, не дождались возвращения шлюпок - задержка (отхода) катеров могла закончиться гибелью операции. Османов Бекир вывел партизан снова в лес, заодно вывел попавшую в «мышеловку» группу майора Агеева (порядка 40 чел.)».

Согласно справке № 9Б-618 от 06.05.1981г. из партархива Крымского обкома КПУ «Османов Бекир Османович, 1911г. рождения, с 1 ноября 1941г. числится политруком группы Севастопольского отряда партизан Крыма. 26 октября 1942 года эвакуирован в г.Сочи по болезни».

Сын так пишет о завершении партизанской деятельности Бекира Османовича: «Подорвавшись на мине, в тяжелом состоянии, на самолете Османов был вывезен на Большую землю, долгое время лежал в госпитале, в Сухуми. Левая рука висела плетью - осколок сидел в нерве. В период восстановления был направлен в Агдамский район АзССР к эвакуированной туда семье, затем - в Краснодар, где размещался Крымский обком ВКП (б). При освобождении Крыма был назначен первым замнаркома земледелия и успел составить план 20-летнего восстановления и развития сельского хозяйства Крыма».

Попытки дискредитировать и репрессировать Бекира Османова предпринимались и в период войны. «Еще в партизанском лесу несколько раз издавались секретные приказы о его ликвидации. В лживой, провокационной книге И.Вергасова «В горах Таврии» он изображен немецким шпионом и расстрелян. (Вопрос обсуждался в ЦК КПСС в 1957 г., книга переделана».

Из письма члену Политбюро секретарю ЦК КПСС Лигачеву Е.К. и председателю Госкомиссии А.А.Громыко, направленного 12.08.198 7г. детьми Бекира Османова: Юрием, Тамилой и Артемом.

Подробнее об этом же вспоминал (со слов отца) Юрий Османов:
«За период нахождения в лесу трижды отдавался секретный приказ о расстреле Османова Б.О.

Один раз Калашникову - командиру Акмечетского отряда, который не смог (не захотел выполнить) этот приказ, ибо отряд неминуемо попадал в ловушку и рисковал погибнуть. В такой ситуации Калашников, видимо становился нежелательным свидетелем. По излюбленной тогда схеме он был направлен на работу в «подполье» в свой поселок, где он до войны был партийным работником, известен каждому ребенку как партизан гражданской войны; был моментально схвачен и повешен.

По второму приказу он должен был быть расстрелян в ходе «морской операции». Выполнить приказ не удалось по той же причине. Отдавшие приказ плохо себе представляли, видимо, невозможность проведения операции без разведчика до самого последнего момента - посадки на катера.

Третий приказ был отдан Митрофану Никитичу Зинченко, командиру Севастопольского партизанского отряда, который отказался его выполнить и предупредил, что будет убит каждый, кто попытается такой приказ выполнить. В отместку Зинченко был направлен на операцию, в которой он, по мысли заказчиков, должен был погибнуть - в Румынию».

Вспоминая о младшем брате, Сейтумер Османович подчеркивал:
«Он был легендарным разведчиком, политическим деятелем, тесно связанным с местным населением временно оккупированных местностей, проводил среди соотечественников доходчивую антифашистскую агитацию. Он умел убеждать людей, пользовался помощью и всесторонней поддержкой местного населения. То, что делал Бекир Османович, много больше, чем делали иные командиры и комиссары, присланные с Большой земли. Включившись в партизанское движение, он не проходил до этого фильтр НКВД. Я это хорошо знаю».

18 мая 1944 года вместе с народом Бекир Османов был загнан в скотские эшелоны и прибыл к месту высылки в колхоз «Пахта учун кураш». Позже добился перевода туда, где находилась семья - в совхоз под Ферганой. С первого момента и до последнего вздоха он включился во всенародное сопротивление произволу - в борьбу за организованное (т.е. государственное) возвращение народа в Крым с компактным расселением в местах исторического проживания, за восстановление Крымской АССР. Он подвергался яростной и злобной травле со стороны лжевластия под разными предлогами: очередным «уголовным», хозяйственным делом или политическим фарсом. Но все дела проваливались ввиду его кристальной честности и высокому умению хозяйствовать, а также высокого политического уровня национального движения.

Вспоминает Сейтумер Османов: «Сортоиспытательный участок в Узбекистане, где работал Б.Османов, подчинялся Минсельхозу СССР. Результаты работы Бекира Османовича были превосходные, поэтому власти Узбекистана не могли снять его с работы. Не смогли и лишить участок воды, ибо существовал государственный лимит. Это обстоятельство позволило Бекиру Османовичу, участвуя в национальном движении, сохранить работу». Бекир ага был высококлассным агрономом широкого профиля: табаковод, овощевод, виноградарь и винодел, специалист по плодово-ягодным культурам. На участке он создал и оснастил лабораторию по виноделию. Один из примеров: приказом Минсельхоза СССР от 17.08.1976г. (когда Османов Б. жил уже в с. Дмитрово Симферопольского района) он был признан автором сортов груш «Таврическая», «Золотистая», «Отечественная» и «Десертная» с выдачей авторских свидетельств».

«С 1961 по 1975гг. он являлся начальником Госсортоучастка - научного хозяйства, полностью экономически самостоятельного на арендуемых у колхоза 62 га земли и действовавшего в существующей системе экономических отношений в равных условиях кредитования, снабжения и пр. Показателен хотя бы только персиковый сад. За 15 лет хозяйствования, начиная с полного «нуля» (участок организовался на выжженной каменистой пустыне). Этот сад дал 94 урожая колхозных садов Ферганской долины в пересчете на гектар. При этом надо учитывать, что ГСУ не был товарным хозяйством - это было научное учреждение, которое по итогам научной работы неизменно занимало первое место среди ГСУ зоны галечников страны. Следует сказать, что работать приходилось в условиях жесткого нажима административно-командной системы».

Ю. Османов. «Османов Бекир Османович. Некоторые данные к биографии»

Бекир Османов был глубоко безразличен к наградам, почестям и «побрякушкам», был чужд тщеславия. Забегая вперед, приведем лишь один пример. Рассказывает Кемал Куку, который последний раз встречался с Бекиром Османовичем в августе 1978 г. в Крыму в с. Дмитрово:

«С супругой и сынишкой мы специально заехали к Бекир ага будучи в Крыму. Говорили, конечно же, в основном о положении народа и проблемах, стоявших перед национальным движением. Бекир ага сказал мне: «Эти псы (имея ввиду карательные органы) не оставляют меня в покое. Не так давно вызывали в КГБ и сказали, что нашлись мои награды, предложили мне забрать их. «Далее Бекир Османович рассказал, как ответил им: «С каких это пор КГБ вручает награды участникам войны. До сих пор, как мне известно, это компетенция военкоматов. Для чего вы позвали меня? Чтобы я взял награды из Ваших рук? Легко вы хотели меня разменять!» После того он встал и ушел… Кстати, мне известен и другой эпизод - сразу после освобождения Крыма, в апреле 1944 г. Бекир ага видел документы о том, что дважды был представлен как партизан-разведчик к ордену Ленина. И оба раза первый секретарь Крымского обкома Владимир Булатов не дал хода эти представлениям».

Б.Османов был образцом человека долга. Его роль в становлении и развитии национального движения в 1956-1980 годы трудно переоценить. Благодаря ему сотни людей пришли в Движение и самоотверженно участвовали в нем. Его подпись стоит под тысячами документов, обращений Национального Движения Крымских Татар, писем с требованием восстановления национального равноправия крымских татар.

В 1966 году он, вступивший в партию в январе 1942 года в партизанском лесу, был исключен из КПСС. Исключение было произведено на бюро обкома КПУз против воли первичной партийной организации. Поводом для исключения послужило письмо Османова Ю. на имя Брежнева Л.И. по проблеме восстановления национального равноправия крымских татар. Это письмо было одним из самых глубоких и блестящих документов по национальному вопросу крымских татар. В нём исторический подход сочетался с теоретическим анализом антисоциалистических концепций стратегии, принятой руководством партии с 1940-х годов.

Тяжелым ударом для Бекира Османова была внезапная смерть жены - Марии Владимировны - в 1974 году. Ее знали, уважали и любили тысячи крымских татар. Как вспоминает Сеитумер Османов: «С Марией Владимировной я встречался всего несколько раз, но у меня сохранилась память о ней, как о человеке высоких моральных устоев… На ее похороны я прибыл из Нукуса. Сразу бросилось в глаза то, что ее хоронили крымские татары. Похоронная процессия остановилась на окраине Ферганы. Покойницу сняли с машины и на большой простыне крымские татары несли ее на руках до кладбища, до могилы».

«Не в силах оставаться в постылой высылке, подавленным горем, больной, Османов Б.О. уезжает в Крым, где полтора года не может прописаться в собственном доме, купленном в дер. Дмитрово. Практически последние 9 лет жизни он вел тяжелую борьбу за свое существование. Умер он в мае 1983 года фактически без медицинской помощи», - вспоминал Юрий Бекирович.

Совместный жизненный путь Бекира Османовича и Марии Владимировны - это особый рассказ, светлая и пронзительная история двух любящих сердец, отца и матери, соратников в борьбе, давших народу Юрия Османова:

Вижу лик Джеббара светлый,
Озенбаша сын - Бекир
Юрий - сын Бекира, светоч,
Воин, правды сераскир…
С.Эмин, Бахчисарай

Сыну, отбывавшему свой первый срок заключения за отстаивание попранных прав народа, отец и мать в письмах сообщали и передавали новые силы:

«Тяжелую реальность, постигшую тебя ты должен встретить серьезно, спокойно и глубоко осмысленно. Мы всегда с тобой, мой сын. Мысли, идеи, убежденность, и разум и совесть никогда не были рабами насилия… Мы с тобой, как и многие другие не этом пути. И сомнений нет, что путь избран верный… Сын мой, друг мой, мы с тобой никогда не мечтали о спокойной, тихой жизни… Я уверен в том, что свет проникнет и туда, где ты сегодня, и это все пройдет как дурной тяжелый сон: ведь мы с тобой, с нами правда…».

Из письма Б. Османова сыну Юрию, 27.01.1968 г.

«Дорогой Юрик. Каждый день я жду тебя. Все кажется мне, что ты стучишься в дверь. Потому что то, что ты находишься там, кажется мне настолько чудовищным, что никак не могу я привыкнуть к этой мысли. Дорогой сын!.. Вся твоя сознательная жизнь, весь твой труд и действия говорят о верности своей Родине…».

Из письма М.Гущинской сыну 30.01.1968 г.
Эти письма сын сохранил и берег долгие годы.

После того, как ушли из жизни отец и мать, Юрий до конца своих дней испытывал сиротское чувство одиночества и огромной невосполнимой потери. Оно сквозит через многие его поэтические строки.

Как, например, эти - о тех, кто подарил ему жизнь:

Куда-то все ушло назад:
Одна и дальше чуть - вторая,
Меж ними три страны лежат.
Могилы - обе где-то в мае!
А там, за ними как светло,
Как щедро буйствовала радость!
И мыслью мощное чело,
И чистых помыслов отрада,
Душ уникальной унисон
И благородства подвиг ратный
Не повторить волшебный сон
И не уйти в него обратно

В письме дочери и внучке (07.08.1975г.) Бекир Османов сокровенно написал следующее: «Ведь вы хорошо знаете, что моя жизнь за плечами. Мне идти не до горизонта. Скоро привал. Не сомневаюсь в том, что прошел всю дорогу с полным соблюдением норм жизни… Большой и доброй наградой в личной жизни человека, мне кажется, является то, как ее поняли, признали и отметили, и в том чувстве самопонимания, когда сердце сдает экзамен перед разумом с оценкой «исчерпаны все возможности». Обычно этот голос слышен только разуму. Этот неслышимый голос есть самое яркое сияние чистой совести.

И мне кажется, когда завершается путь и гаснет свет, в последние доли мгновения в зеркалах жизни зажигается сигнальное сияние «исчерпаны все возможности». Жизнь не всех балует такой наградой. Да награда ли это?
Все же многим это награда. Это высший удел удовлетворенности - чувство гордости перед собственной совестью, что сделано все возможное. Обмануть себя невозможно. Это истина совести…».

Бекир Османов, чье столетие мы отмечаем в эти дни, был, есть и, несомненно, будет впредь изумительным примером жизни, без остатка отданной обществу, народу. Как богатырь духа, человек «длинной воли», глубокого и проницательного ума, как сын своего народа, беззаветно сражавшийся за восстановление его национального равноправия на родной земле, он остался в памяти народа на века. Он жив в бесчисленных строках документов национального движения, являющихся плодом его непримиримой совести и чистых помыслов, неистребимой мечты вновь увидеть свой народ счастливым на родной земле. В наших молитвах Создателю, поминая Бекира Османова, мы просим о нем: «Рахмет олсун джанына!».

Асан ХУРШУТОВ,
член Кенеша Милли Фирка, г. Ялта http://milli-firka.org/%D1%81%D1%82%D0%BE%D0%BB%D0...D0%BE%D1%81%D0%B2%D1%8F%D1%89/
Бекир Османов, Мустафа Селимов, Рефат Мустафаев – эти и другие имена героев партизанского движения Крыма хорошо известны. Тем не менее, с самого начала войны партизанское командование Крыма, чтобы оправдать свои провалы, сознательно распространяло мнение, что местное население полуострова враждебно относится к партизанам. Только 18 ноября 1942 было принято Постановление ВКП (б), опровергающее эту ложь.

ВКП(б) еще в 1942 г. признало ошибкой обвинение крымских татар в пособничестве с фашистами

СЕЛИМОВ МУСТАФА ВЕЙИСОВИЧ

Ещё в юношеские годы я слышал фамилию Селимов, при этом всегда произносимую с особым почтением. Вспоминая высылку эшелоны отмечали, что в нашем эшелоне был правительственный вагон в котором ехал Мустафа Селимов. Я, почему-то тогда считал, что Селимов в Крыму был самым главным у крымских татар. Я не вступил в пионерскую организацию, но окружающие меня старшие, уважаемыи и почитаемые мной люди в основном были коммунистами. Ещё в детстве я слышал от них о Крымской АССР и её создателе В.И. Ленине, о котором они всегда говорили с особым почтением и преклонением. Также, когда разговор касался положения народа, прошлого и надеждами на лучшее будущее, они произносили имя Мустафы Селимова. Так у меня в детстве сложилось впечатление, что Мустафа Селимов, для нашего народа равноценен Ленину.

Уже 1955 году, когда начал работать в школе и старшие стали меня воспринимать, как собеседника я узнал, что Мустафа ага был секретарём Ялтинского райкома партии и во время войны комиссаром Южного соединения партизан Крыма. Более полную информацию получил в 1959 году, когда Джеппар - Оджа, передал мне сброшюрованный сборник документов первого этапа национального движения, поездки в Москву и Киев, прошедшие приёмы, состав наших представителей и их и выступления. В беседах всегда подчёркивалось, что с ними был Мустафа Селимов. Из этих бесед у меня сложился образ выдающегося человека, для нас равного Ленину. Джеппар Акимович сам святой человек, глубокомысленный интеллектуал, пользовавшийся огромным авторитетом среди всех, кого я знал, всегда с особым пиететом говорил о Селимове Мустафе Вейисовиче, и я мечтал о встрече с ним, как наверное многие мечтали о встрече со своим кумиром или гением. Завидовал людям его окружавших и могущих встречаться и разговаривать.

После произошедшего 26 апреля 1966 года землетрясения в Ташкенте, некоторые люди покинули опасную зону. Освободились квартиры с небольшими трещинами стен. Благодаря этому я получил двухкомнатную квартиру в поселке завода "Ташавтомаш", Орджоникидзевского района входившего в зону обслуживания нашего Специализированного строительного управления. Сразу же познакомился с товарищами отставшими на всю жизнь Ризой-агъой Умеровым и Асаном Ибриш. Перешёл на работу в УНР 227 заместителем начальника ПТО. Появилось свободное время, которое я полностью посвятил национальному движению, совместно с Ризой- агъой и Асаном. Нашим участком были непосредственно поселок Ташавтомаша, с/х "Дурмень", с/х Кибрай со всеми отделениями, Улугбек, поселок СоюзНИХИ и пос. Луначарское. Точнее весь Орджоникидзевский район Ташкентской области. Причём в каждом из этих крупных регионов были свои активные, инициативные молодые и старшие ответственные лица. Не помню точно по какому поводу был молебен "дува" у Ризы Умерова, и вдруг, совершенно неожиданно для меня раньше остальных приглашенных заходит во двор интеллигентный мужчина крепкого телосложения с хрупкой на вид женщиной, и обращаясь к Ризе-аге говорит: «Ну командуй, чем тебе помочь». Риа-ага сразу засуетился и провел их на террасу, позвал жену: «Фатиме, аганъ кельды, азырла софранъ». «Мен эвельдже ярдымгъа кельдым» ответил Мустафа - ага и пропустил супругу тётю Мерьем на террасу. Оказалось, что он родной брат Фатиме - апте Селимовой - жены Ризы - ага. До сих пор, только закрою глаза и вспоминаю его. Передо мной встаёт его незабываемый образ. Подтянутый, крепкий, спортивный, отдающий здоровьем, и создающий вокруг себя особую ауру ухоженный элегантный мужчина. Особенно впечатляют его всегда смеющиеся уникальные, подкупающие и всё понимающие искрящиеся глаза. Так внезапно и неожиданно произошло моё первое знакомство с этим удивительным человеком, который стоял в основе национального движения и до конца своих дней служил своему народу. С 1970 года наша группа, начавшая свою работу среди коммунистов и интеллигенции нашего народа, для большей их активизации и включения в общенациональное движение в период произошедшего спада, непосредственно работали по идеологическим и стратегическим проблемам и задачам под патронатом Мустафы Селимова.

Он был нашим идеологом, и все наши действия, письма, поездки и т.д. мы всегда согласовывали с ним до самой его смерти в г. Москве во время операции 14 октября 1985 года. Он оказался прост в обращении, и, исходя из фактического опыта возраста и положения никогда не старался выказать эту разницу собеседнику, уважительно относясь к чужому мнению, разговаривая со всеми, как с равным. Впоследствии я стал вхож к ним в дом и даже пил исключительного, лично им заботливо, начиная от кустов взращенных во дворе, заканчивая производством особого качества вино.

Вот ряд документом подтверждающих особую роль Мустафы Селимова в национальном движении крымских татар и сообщений КГБ Украины В ЦК Украины опубликованных в последнее время в Киеве.

Делегация коммунистов, ветеранов ВОВ в Москве. Август 1957 года

В первом ряду четвертый слева Дважды Герой СССР Амет-Хан Султан

Во втором ряду пятый слева Селимов Мустафа

« В докладной записке № 1/545* от 27 сентября с.г. (1956) мы сообщали Вам о полученных агентурных данных о поведении крымских та­тар, в частности, об объединении татарской крымской интеллиген­ции для борьбы за возвращение Крыма татарам и якобы созданных ими с этой целью «центров» в городах Одессе и Ташкенте.

Проверкой этих данных через Комитет госбезопасности при СМ Узбекской ССР установлено, что крымский татарин Селимов Мустафа совместно с Аладиновым Шамилем, Муртазаевым Ве­ли..., Болатом Юсуфом и другими, действительно образовали нео­фициальную группу (так называемый «Штаб»), которая добивает­ся издательства газет на татарском языке, организации националь­ных школ, театра. Требуют разрешения крымским татарам на вы­езд в Крым и возвращения им оставленного в Крыму имущества. Пытаются склонять крымских татар к самовольному выезду в Крым и захвату у новых владельцев бывшего своего имущества.

В марте с.г. эта группа направила в Президиум ЦК КПСС пись­мо с требованием о восстановлении прежнего положения крым­ским татарам.

В сентябре с.г. Селимов выезжал в Москву с тем, чтобы совмес­тно с проживающими там Асановым (упоминается в нашей доклад­ной записке), Гафаровым и другими напомнить в соответствующих инстанциях о требованиях, изложенных в упомянутом выше письме.

Тогда же Селимов и Гафаров посетили писателя А.Первенцева 28 , от которого потребовали письма, опровергающе­го изложенные в его романе «Честь с молоду» 29 факты о преда­тельстве некоторых крымских татар в период Отечественной вой­ны. При этом они пытались запугивать ПЕРВЕНЦЕВА, заявляя, что если он не напишет такого письма, то «пожалеет».

В настоящее время эта же группа готовит письмо в адрес ЦК КП Украины с просьбой оказать содействие крымским татарам возвратиться на постоянное местожительства в Крым.

В подготовке данного письма принимают участие Асанов (Мос­ква) и другие лица, проживающие за пределами Узбекистана.

В своем письме они выражают готовность продолжать доби­ваться возвращения им национальной автономии, заявляя, что «эта мечта всегда будет их преследовать, пока они не вступят на крым­скую землю»*. ДА СБ Украши. - Ф. 2. - Оп. 2 (1959). - Пор. 9. - Арк. 251-252. Оригшал. Документ у фондах Державного архiву Служби безпеки Украйни вiдсутнiй.

Многие из крымских татар отказывались поставить свои подписи под этим документом, а 233 человека сделали надписи на обороте с требованиями о возвраще­нии им конфискованного имущества и разрешении выехать на жи­тельство в Крым.

В последующем такие настроения среди определенной части крымских татар стали поддерживаться и систематически разжи­гаться группой лиц, занимавших в прошлом ответственные и руко­водящие посты в Крыму.

Эта подстрекательская деятельность с каждым годом активизи­ровалась, становилась все более открытой и настойчивой.

Постепенно стало формироваться руководящее ядро движения татар, так называемой, инициативной группы, в которую вошли наиболее активные сторонники идеи возвращения татар в Крым и предоставления им национальной автономии.

К таким лицам относятся:

Селимов Мустафа Вейсович,1914(док. факт 1910 г) года рождения, член КПСС
с 1931 года, бывший секретарь Ялтинского горкома партии и комиссар Южного соединения крымских партизан. Работает замести­телем директора Ташкентского института "Узгипроводхоз".

Муртазаев Велиулла, 1900 года рождения, член КПСС, бывший секретарь Бахчисарайского райкома партии, проживает в г[ороде] Самарканде.

Умеров Бекир, 1900 года рождения, член КПСС, бывший пар­тийный работник, персональный пенсионер, проживает в г[ороде] Самарканде.

Османов Бекир Османович, 1911 года рождения, бывший пар­тизан, исключенный из партии в декабре 1966 года за активную подстрекательскую деятельность среди татар, клевету и фальсифи­кацию фактов. Проживает в гор[оде] Фергане.

Гафаров Абляким Селимович, 1907 года рождения, член
КПСС, бывший начальник Управления полимерной промышлен­
ности госхимкомбината при СМ СССР, проживает в гор[оде] Мос­
кве. - Алядинов Шамиль Сеитович, чл[ен] КПСС, татарский писа­тель, в прошлом занимал ответственный пост в Крыму, проживает в гор[оде] Ташкенте.

Перечисленные лица после издания указа от 28 апреля 1956 го­да активно проводили подстрекательскую деятельность, разжигали у татар националистические настроения, возглавляли движение та­тар за возвращение в Крым и предоставление им автономии.

Под их влиянием создались аналогичные "инициативные груп­пы" в ряде районов и городов республик Средней Азии, Краснодар­ского края и некоторых областей УССР.

В августе 1967 года Центральным Комитетом КПСС было при­нято решение о снятии с крымских татар огульного обвинения в по­собничестве немецко-фашистским оккупантам, в связи с чем Прези­диум Верховного Совета СССР издал указ от 5 сентября 1967 года "О гражданах татарской национальности, проживавших в Крыму". ДА СБ Украiiни. - Ф. 13. - Спр. 481. - Арк. 45-48. Копiя.

в Общий отдел ЦК КПСС Членам Президиума ЦК КПСС товарищу Суслову "В начале апреля 1956 года мы, группа коммунистов из крымских татар, обратились в Президиум ЦК КПСС с письмом, в котором изло­жили обстоятельства, при которых был выслан крымскотатарский народ, и к каким тяжелым последствиям привело это выселение народа.

Мы просим решить вопрос о крымскотатарском народе в свете ре­шений XX съезда КПСС и завещаний В. И. Ленина по национальному вопросу.»

Члены КПСС: /Рефат Мустафаев/подпись /Шамиль Алядипов/подпись /Мустафа Селимое/подпись /Амет-Усни Пенердэюи/подписъ /Измаил Хайруллаев/подпись 7. 09. 56

Збірник документів та матеріалів

После 1966 года Мустафа-ага не участвовал в публичных мероприятиях, городских, областных и республиканских встречах, при многочисленном количестве представителей с мест, но у него собирался узкий круг руководителей движения. Об этом сохранились многочисленные воспоминания соотечественников.

Обширный материал о деятельности Мустафы Селимова находится в сборнике участников национального движения «АДАЛЕТ куреши сафларында» Идрис Челеби-огълу Асанина. Повествуя о каждом участнике движения, событиях и связях с единомышленниками, обратите внимание, у всех на первом месте стоит Мустафа Селимов.

Айдер Мустафаев вспоминает, то ещё в 1953 или 54 г после смерти Сталина,

Мустафа Селимов, пользуясь тем, что он освобожден из под комендантского надзора ещё в 1945 году, ездил по регионам Узбекистана и устанавливал связи со своими надёжными товарищами по партизанской борьбе и партийной работе, участниками ВОВ.

Ценные воспоминания оставил Ифта Джемилев о том, что ещё в 1954 году М. Селимов организовал от бывших руководящих работников Крыма индивидуальные письма в ЦК КПСС. Вспоминая в дальнейшем о встрече в ЦК КП Узбекистана, в частности он отмечает, что 14 сентября было направлено письмо Н. Мухитдинову за подписью 14 членов партии и 6 декабря их принял Н. Мухитдинов.

Первым выступал в течении 35 минут М. Селимов, который заявил в окончание: «Мы будем бороться за наше право до полного достижения цели». (Адалет том I. стр.207.), вторым Шамиль Алядин, а третим Велиулла Муртазаев и М. Селимов настоял о следующей встрече с большим количеством членов партии из числа крымских татар. Органиаторами второй встречи были М. Селимов, Ш. Алядин, И. Хайруллаев, У. Пенирджи. А после встречи, на которой присутствовали 107 коммунистов, было принято решение во всех местах проживания нашего народа создавать инициативные группы. Было принято решение, для работы с населением подготовить Обращение в ЦК КПСС, с изложением не только политических и конституционных прав народа, включив историческую справку, участия народа в ВОВ, а также жертвах понесённых на войне и в результате высылки, одновременно целью, которого было просвещение народа в борьбе за свои права. Ответственными редакторами были избраны М.Селимов, Ш. Алядин, Ю. Болат, Джеппар Акимов. Старейшины и создатели крымскотатарского национального движения выработали основные принципы и требования народа:

Организованное возвращения на Родину -Крым,

Восстановления, ликвидированной Крымской автономии,

Создать все условия для нормальной жизнедеятельности крымскотатарского и других народов, проживающих в Крыму.

Летом 1957 года с 27 июля по 2 сентября в Москве находилась делегация во главе с Мустафой Селимовым в составе Рефата Мустафаева, Велиуллы Муртазаева, Джеппара Акимова, Шамиля Алядина, Бекира Османова, Ильяса Мустафаева, Иззета Сеферова, Сеитумера Эмина, Зелихи Ниязиевой- Керменчикли в Москве к ним присоединились Сулейман Асанов, Зейтулла Аблякимов, Амет Хан-Султан, Мидат Селимов и Рамазан Ибраимов из Ленинграда

Посетили Союз писателей СССР, где выразили протест по поводу книг А.Первенцева и Вергасова. На двух легковых автомобилях съездили в Киев, где встретились с Ковпаком.

2 сентября их принял в ЦК из отдела пропаганды В. Громов, который в результате беседы заявил: «Товарищи поймите Крым не калмыкские степи».

Сам Идрис Асанин вспоминает как он вместе С Эшрефом Шемьи-заде, Бекиром Умеровым, Джеппаром Акимовым и Фазылом Аметовым зашли к Мустафе Селимову.

Он считал, что ему оказали большое доверие присутствовать в этом узком кругу, где решались тактические и стратегические задачи национального движения. Адалет том I.с.126.

КГБ при СМ УССР [за] № 320* от 27 августа 1975 года докладывал ЦК КП Украины: «Об активизации антиобщественной деятельности крымскотатарских «автономистов» в связи с предстоящим XXV съездом КПСС.

По оперативным данным, проживающие в Узбекистане главари «автономистов» Вели Сулейман, Годженов Рефат, Муратов Абдурашит и другие, в последнее время провели среди татар сбор подписей под изготовленными в адрес инстанций документами и намерены направить с ними в Москву своих «представителей».

Кроме того, стало известно, что крымскотатарскими «автономистами», не проявляющими себя экстремистски, готовится какое-то «обращение» в инстанций от имени группы татар и проводится сбор средств для направления с этим «обращением» в октябре с.г. в Москву своих представителей. Отдельные «автономисты», ссылаясь на документы Совещания в Хельсинки по безопасности и сотрудничеству в Европе, заявляют, что если XXV съезд КПСС не удовлетворит их просьбы, то они будут обращаться по этому вопросу в международные организации.

В КГБ при СМ СССР доложено. ДА СБ України. - Ф. 16. - Оп. 7 (1985). - Спр. 17. - Арк. 48-49. Оригінал.

Лист активу кримськотатарського народу Генеральному секретарю ЦК КПРС Л.І. Брежнєву і всім членам та кандидатам в члени політбюро ЦК КПРС з вимогою розв"язати національне питання кримських татар Вересень 1975р.

«Прошёл 31 год с тех пор, как был выслан крымскотатарский народ со своей исторической родины Крыма… С надеждой обратились к Вам наши ветераны перед 30-летием Победы. К нам обращаются с подобным вопросом и наши соотечественники. Что мы можем им ответить? В этой связи, мы доводим до сведения партийных и государственных инстанций глубочайшие чаяния своих соотечественников о возвращении на свою национальную родину - Крым. Так, более 500 коммунистов крымских татар в ноябре 1972 года обратились к кандидату в члены Политбюро ЦК КПСС, Первому секретарю ЦК КП Узбекистана тов. РАШИДОВУ Ш.Р. Ответ на данное обращение коммунистов наш народ не получил.

В поддержку коммунистов крымскотатарский народ в ноябре 1973 года обратился в Политбюро ЦК КПСС, где говорилось: «Интересы дальнейшего укрепления дружбы советских народов и народностей, ленинская постановка национального вопроса в СССР, нынешнее положение нашего народа, требуют скорейшего возвращения крымских татар на свою национальную родину - Крым и восстановления в равных правах со всеми народами и народностями, живущими в СССР».

В качестве своих доверенных представителей, подписавшиеся, указали 24 видных коммуниста нашего народа. На это обращение также ответа не последовало. Не получили ответа на своё обращение более 1100 избирателей, переданное в Верховный Совет СССР через своего депутата Энвера Алиева, который лично со своим сопроводительным письмом сдал его 14 декабря 1973 года комиссии на имя Председателя Президиума Верховного Совета СССР т. Подгорного Н. В..

Остается до сегодняшнего дня без ответа также обращение известных людей крымско-татарского народа, которое с подписями в сентябре 1974 года было направлен лично каждому из Вас, члену и кандидату в члены Политбюро ЦК КПСС. Во всех указанных выше обращениях наши соотечественники ставят один вопрос, вернуть крымскотатарский народ на свою национальную родину - Крым.

По просьбе и поручению своих соотечественников мы дали своё согласие быть их представителями по доведению и постановке вопроса возвращения на родину, перед партийными и государственными инстанциями .. Ответа до сегодняшнего дня ни на одно из сданных обращений ни от кого из адресатов мы не получили. В нарушении Указа ПВС СССР от 12 апреля 1968 года, по которым органы власти обязаны ответить на предложения и заявления граждан в течении одного месяца.

Наши соотечественники и мы уполномоченные представители указанные под обращениями, обращаемся к Вам с величайшей просьбой решить положительно судьбу нашего народа, вернуть его на свою национальную родину - Крым.

Абдурахманов Узеир; Алиев Энвер; Алядинов Шамиль; Аметов Кадыр; Аблаев Энвер; Билялов Нафе; Вагапов Осман; Вели Сулейман; Годженов Рефат; Джемилев Сеферша;

Дживан Исмаил; Ислямов Абселям; Измайлов Ибраим; Касьімов Ягья; Калафатов Энвер; Камилов Амет; Мустафаев Осман; Мустафаев Рефат; Омеров Сервер; Рамазанов Ибраим;

Селимов Мидат; Селимов Мустафа; Сеитов Якуб; Умеров Бекир; Умеров Аблямит; Усеинов Расим; Таиров Сеитмемет; Халилов Эдем; Чалбаш Халил; Эминов Руслан*.

ДА СБ України. - Ф. 16. - Оп. 7 (1985). - Спр. 17. Арк. 55-59. Завірена копія

РУБРИКА «Миллий арекет КГБ нинъ козьлеринен» Iнформацiйне повiдомлення заступника голови КДБ при РМ УРСР С.Мухи першому секретарю ЦК КПУ В.Щербицькому про збiр пiдписiв серед кримських татар вимогою повернути кримськотатарський народ на свою Батькiвщину. М. Киiв 12 вересня 1975 р.

Из указанных представителей под обращением подписались двадцать двое.

Ибраим Рамаанов заболел и не смог приехать в Киев, где по договорённости должен был подписать, Исмаила Дживан мы не застали. Алиев Энвер сделал личный депутатский запрос, по которому нас вызывали в Ташкентский Обкомпартии. Таиров Сеитмемет пересылал со своим депутатским запросом, отправленные мной ему, приходившие на мой адрес заявления из Крыма. Омеров Сервер помог приобрести автомашину «Москвич» вне очереди. Джемилев Мустафа внесён в список КГБ Украины ошибочно, был подписывающимися коммунистами предложен представителем бывший главный агроном Крыма, коммунист Сеферша Джемилев, он подписал обращение и работал с нами; помогал в сборе подписей от коммунистов и интеллигенции Самарканда. Подлинник с подписи остальных находится у меня. Сканированный экземпляр прилагается. Подписавшиеся являлись активными проводниками указанных в публикуемом обращении мероприятий. Из старшего поколения самым активным, не знающим усталости, энергичный и целеустремлённый был Сулейман Вели. Среди интеллигенции помогал и выехал в Москву Умеров Аблямит - артист «Хайтармы», конферансье. Выезжал на участки и работал с выехавшими соотечественниками в Крым, неугомонный подполковник Халил Чалбаш. Во всех мероприятиях активно участвовал ответственный за Янгиюль и район Эдем Халилев. Несмотря на преклонный возраст не отставал в активности и Бекир Умеров. Но как и положено молодые выдвинутые представителями от коммунистов и интеллигенции не только не отставали от старшего поколения, но и выдвигали свои инициативы и сами их претворяли в жизнь. В процессе общей работы мы, молодые по необходимости встречались и консультировались с Мустафой Вейисовичем, ибо основная работа ложилась на молодых.

Начав работу с коммунистами и интеллигенцией, ввиду начавшегося, после ряда судебных процессов и выезда части активных «инициативников» за пределы Узбекистана, пришлось расширит нашу деятельность на все районы и по возможности на всё наше компактно проживающее население. Встречающиеся в печати рассуждения, что в национальном движении произошёл раскол, не имеют под собой реальной почвы.

Основное движение базировалось на работе с населением. Отдельные личности не довольствующие этой кропотливой работой, предназначенной на постоянное будоражащие население проблемами возвращения на родину в Крым, восстановление его конституционного равноправия. Мустафа Вейисович считал и нам внушил, что решение нашго национального вопроса в основном и в первую очередь зависит от нашего народа. Поэтому необходимо настойчиво работать среди народа, регулярно напоминать о родине о национальном достоинстве, которое можно сохранить только вернувшись на родину в Крым и другой родины быть не может, ни в Джизаке, ни в Мубареке. Методом работы на участках должны быть собрания, когда собираются, оторвавшись от работы, и беседуют на тему родины, появляется не только интерес, но и воспитывается патриотизм. Надо использовать легальные возможности, одним из наиболее приемлемых является сбор подписей под обращениями в ЦК партии. Люди собираются для ознакомления с обращением и его обсуждением, что не противоречит законам и не может быть запрещено. Поэтому обращения должны быть выдержаны, для руководства ЦК вопрос крымских татар хорошо известен и не нов. Нам надо составлять обращения, пользуясь любым поводом, юбилеем и т.д. главное не давать народу расслабляться, забываться и укоренятся. Содержания обращений должны иметь информацию для народа, для его воспитания, а адресованы в ЦК, и не содержать политически не выдержанных выражений, зацепок могущих привлечь активистов на скамью подсудимых.

Предупреждал, что нельзя героизировать отдельных не выдержанных наших товарищей, отошедших от основной кропотливой работы, резкими выпадами, привлекшими внимание органов и подвергшихся суду.

Разумеется, в таком обширном, всенародном, демократически построенном движении людей, с разным характером, разным образовательным и интеллектуальным уровнем, невозможно заставить подчинятся единому правилу, особенно при длительно затянувшемуся процессе. Конечно, находятся люди готовые от отчаяния, выплеснуть эмоции, не выдержав длительного кропотливого повседневного труда, не видя результата, не надеясь на результат, предпринимали индивидуальные действия, считая таким образом повлиять на решение проблемы под давлением внешних сил. Эти действия никогда не инициировались руководителями движения и не поощрялись. Это подтверждается и опубликованными донесениями КГБ Украины в ЦК КП Украины. Это - закономерности любой длительной борьбы. В строю остаются стойкие, настойчивые, терпеливые, заранее психологически готовые на длительную дистанцию борцы.

Поэтому рассматривать национальное движение необходимо в повседневной работе с народом на участках, а не по прошедшим судебным процессам. Так, вероятно, поступят не ангажированные историки в будущем. Национальное движение, всенародное движение, а не выпады отдельных личностей. Оно само не возникает и не живёт без постоянной подпитки и работы его движущих механизмов. Любое движение затухает в сопротивляющейся среде, без постоянно действующей движущей силы. Без определённого механизма. Изучать нужно весь механизм и его движущую силу, а не только поломки, аварии -судебные процессы.

Но это выходит за рамки данного обзора о роли Мустафы Вейисовича Селимова в национальном движении.

Коммунисты и интеллигенты подписывались после того, как удостоверялись, что под письмом стоит подпись Мустафы Селимова и собственноручно заполненный адрес. Авторитет Мустафы Селимова среди всех крымских татар был наивысочайший. Его личное дело о исключении из рядов КПСС в декабре 1966 года «за активную подстрекательскую деятельность среди татар, клевету и фальсифи­кацию фактов» рассматривалось в первичной ячейке СоюзНИХИ, после того, как его поддержали все члены ячейки дело отложили.

Отношение к активным коммунистам ЦК КП Узбекистана иллюстрирует фрагмент из доклада первого секретаря Ташкентского ОК КПУз Гуламова: "… отдельные националисты из числа бывших руководящих работников Крыма, жаждущие власти, преследующие карьеристские цели, вопреки воле и желанию татарского населения, играя судьбой трудящихся татар, подогревают националистические чувства возвращения в Крым. Эти лица втайне от партийных организаций фабрикуют и путём нажима собирают подписи под возможными заявлениями, проводят денежные сборы и присваивают собранные средства, наживаясь на этом. Эти люди пытаются усилить влияние на татарскую молодёжь путём распространения в её среде призывов националистического содержания.

Нам надо беспощадно, невзирая на лица, разоблачать этих грязных провокаторов, покушающихся на самое святое - на дружбу народов " Стенография XI пленума ЦК КПУз. 2 - 3 февраля 1960г.

Но потом в 1975 году, вновь встал вопрос о рассмотрении персонального дела члена КПСС и уже его рассматривали в ЦК КП Узбекистана, но и там, несмотря на все потуги представителей «сверху», собравшиеся члены КПСС, сочли возможным, ограничится предупреждением. Это было связано с активизацией членов КПСС из числа крымских татар и интеллигенции.

Ссылки, насильственные переселения практиковались издавна. Последние примеры - заселение Кубани, Северного Кавказа и Сибири в Российской Империи. Также была заселена Австралия англичанами. Во всех случаях ссыльные и переселенные закреплялись на овых местах. Возвращение высланных народов Кавказа и калмыков было произведено государством с выделением не только средств, транспорта (на две семьи один вагон). Но и строительством для возвращающихся новых домов и посёлков. Восстановлением их государственности на законодательном уровне. Весь материал на сайте:

В этой связи Мустафа Вейисович Селимов определил основной целью движения - работу среди нашего населения. Идея принадлежности к единой нации, идея сохранения народа и идея неразрывной связи народа с его колыбелью, где только возможно возрождение государственности, и приобретение подлинного равноправия и человеческого достоинства.

А обращения - петиции должны является только формой работы, направленные в основном не государству, а воспитанию народа, его просвещению, необходимому заряду патриотизма.

Мы с Изетом Изединовым и Османом Мустафаевым несколько дней посещали нашего писателя Шамиля Алядина у него дома и на даче писателей в Дурмене, с целью записать его воспоминания на магнитофон. Он выразил согласие и поделился своими воспоминаниями о зарождении национального движения и о тех, кто стоял у его истоков.

По воспоминаниям Шамиль-ага, отцом движения являлся Мустафа Селимов, и непосредственными зачинателями и проводниками явились вместе с ним Шамиль Алядин, Юсуф Болат и очень большую роль сыграл Нуриддин Мухитдинов - Первый Секретарь ЦК КП Узбекистана. Запись сохранилась и находится в распоряжении Сервера Бекирова.

У меня хранится подлинник обращения с подписями

Селимов Мустафа в центре

В ПОЛИТБЮРО ЦК КПСС

«Крымские татары на рубеже XIII -XIX столетий владели всем Крымом и северны­ми районами бывшей Таврической губернии насчитывали несколько миллионов человек», (Газета «Жизнь национальностей», № 21, за 1921 год)

Царские сатрапы ставили перед Екатери­ной II вопрос о выселении всех крымских та­тар из Крыма и превращения Края в чисто русский. Но ее резолюция на документе гла­сила - «Цивилизованная Европа - этого нам не простит» и она рекомендовала делать так, чтобы татары сами покидали Крым. Как из­вестно, эта ее идея интенсивно воплощалась в жизнь. «Бесчеловечные методы царской ко­лонизации в течение столетия вычеркнули из жизни сотни тысяч и еще сотни тысяч эмиг­рантов в Турцию» (там же), а так же в Болгарию, Румынию и др. районы мира. Некото­рые из них до сих пор поддерживают огонь, зажженный в Крыму, в надежде возвращения.

Эта же газета, в том же номере, писала: «Вождь турецких рабочих, организованных в профсоюз - крымский татарин, треть членов ЦК Турецкой компартии - крымские татары», и далее: «Татары под натиском немцев, рус­ских колонистов, российских помещиков и бур­жуазии были оттеснены с широких и богатых степей Таврии и Северного Крыма в выжжен­ную яйлу. Оставшиеся на равнине стали без­земельными, а средней руки немецкий коло­нист является владельцем 500-1000 га пахот­ной земли. Колонизация остановилась у гор, ибо садоводство и особенно виноградарство требуют специальных навыков».

С нашим народом случилась большая беда. Высказывания прогрессивных людей челове­чества, Программа нашей партии, Конститу­ция СССР, Решения съездов и пленумов ЦК КПСС и учения В. И. Ленина по национально­му вопросу, даже намека не делают на воз­можность допущения той трагедии, которая постигла крымских татар в 1944 году из-за их национальной принадлежности, хотя по иде­ологии марксизма-ленинизма не имеет значе­ния греко-готская кровь, или кровь степных кочевников течет в жилах крымских татар.

Почему это могло иметь место?

В Крыму всегда были живучи великодер­жавно-шовинистические тенденции. В объяснении всех негативных явлений жизни пред­ставители этих тенденций всегда на мишень брали крымских татар. Даже вину за зверс­кий расстрел в 1918 году белогвардейцами с участием братьев Бекетовых (имевших боль­шое имение в Ай-Гурзуфе) и буржуазно-на­ционалистических элементов, членов Со­внаркома Республики Тавриды пытались сва­лить на местное население.

Хорошо известно, что Л. 3. Мехлис был видным партийным и государственным дея­телем, но отличался необъективностью. Одна из причин поражения в 1942 году на­ших Армий на Керченском полуострове, где Мехлис Л. З. был представителем Ставки, он отнес на пособничество местного населения врагу.

3. Командование партизанских отрядов Крыма первого периода после оккупации нем­ цев, в лице Мокроусова (командир) и Мар­тынова (комиссар), не разгадало тактику ок­купантов, когда гитлеровцы в целях создания вражды между партизанами и местным на­ селением, под силой оружия погнали группы людей на разгром продовольственных баз и складов боеприпасов, подготовленных для партизан. Разграбленное немцы заставляли до­ставлять в свои пакгаузы. Таким образом фа­шисты, по меньшей мере, достигли двух целей: партизаны оставались без запасов продоволь­ствия и боеприпасов; их натравливали и настра­ивали враждебно к населению близлежащих де­ревень.

Последнее обстоятельство создало такую ос­трую и сложнейшую ситуацию, что руководство партизанского движения дало указание вытес­нить из отрядов крымских татар, организовать налеты на прилесные крымскотатарские дерев­ни как на вражеские очаги, расстреливать появ­ляющихся в лесу людей при выяснении, что они крымские татары. Кроме того, оно давало в Севастополь радиограммы с просьбой выделить для бомбежки деревень Ковуш, Корбек, Бешуй и др. самолеты. Ввиду таких извращений наци­ональной политики Мокроусов и Мартынов были отозваны Крымским обкомом партии из Крымс­кого леса в тыл Красной Армии в г. Сочи, где после обсуждения на бюро обкома их деятель­ности в ноябре 1942 года, оны были отстране­ны от командования и подвергнуты партийному взысканию.

В целях устранения имевших место и отме­ченных выше извращений, Бюро обкома партии приняло решение дополнительно направить в Крымский лес из числа партийно-советского ак­тива большие группы работников, в частности, крымских татар для действий в партизанских отрядах и ведения подпольной работы в тылу врага. Эти группы развернули очень большую работу. Достаточно сказать, что на базе Бахчи­сарайского отряда, где в июне 1943 года оста­валось всего 82 партизана, в течение 5-6-ти месяцев образовалось 11 партизанских отрядов, входящих в состав Южного соединения с бое­вым составом более 2 000 человек. В тылах этих отрядов находилось более 5-ти тысяч граждан­ского населения, главным образом из прилега­ющих деревень, из которых не менее 80 % были крымские татары. В результате активизации бо­евой и политической работы подпольно-патри­отических групп распались «добровольческие» формирования, в составе которых были тата­ры, русские, украинцы, грузины, греки, азербай­джанцы и др. В этот период немецко-фашистс­кие оккупанты особенно ожесточили свою борь­бу с партизанами и поддерживающим их насе­лением. Они сожгли до тла крымскотатарские деревни Стиля, Ковуш, Букж-Озенбаш, Кучук Озенбаш, Улусала, Авджикой и др., где в огне погибло много местного населения; публично расстреляли в деревне Тавбадрак 67 крымских татар за убийство близ деревни жандармского начальника из Бахчисарая; в подвале одного дома в деревне Авджикой заживо сожгли 27 крымских татар - мирных жителей. Подобное положение было во многих селах в зонах дей­ствия Южного и других соединений партизанс­ких отрядов Крыма. Эти факты характеризуют типичные взаимоотношения между гитлеровца­ми и местным населением в период оккупации. Не без причины фашистские главари, как это видно из совершенно секретной переписки меж­ду Дитманом и Типпельскиртом, опубликован­ной МИД СССР в 1946 году ставили вопрос: «что касается крымских татар, то решено: им само­управления не представлять. Больше того, не­дели две тому назад существовало мнение о выселении татар из Крыма и превращения этой области в чисто немецкую. От практического осуществления воздержались из-за технической трудности исполнения».

Характеризуя работу этого периода на первом собрании партийно-советского актива освобож­денного Крыма, тогдашний первый секретарь об­кома Булатов В. С. в своем докладе отметил, что из актива «от председателя сельсовета до председателя Верховного Совета в период ок­купации не было ни одного предателя».

После освобождения Крыма от фашистских оккупантов, когда весь народ ликовал, а боль­шая часть боеспособного крымскотатарского на­селения сражалась на фронтах Великой Отече­ственной войны, радость была омрачена фак­том грубого произвола- выселением крымских татар из Крыма. Это было величайшей неспра­ведливостью, когда были жестоко наказаны без вины виноватые. XX съезд КПСС совершенно правильно оценил этот факт. В его материалах читаем: «В сознании не только марксиста-ленин­ца но и всякого здравомыслящего человека не укладывается такое положение, как можно было за враждебные действия отдельных лиц и групп обвинять целые народы, включая женщин, детей, стариков, коммунистов, комсомольцев и подвергать их лишениям и страданиям».

Последствиями этого акта была гибель многих тысяч ни в чем не виноватых людей, отравление душ живущих ядом шовинизма и самое главное - десятилетиями тянущееся безрадостное положение каждого крымского татарина.

Может это понять только тот, кто переживает подобное. Во всех случаях жизни, когда собираются вместе два и больше крымских татарина, основная тема разговора - тоска по родному краю, разговор о горестном положении и мечта о возвращении на Родину. Неужели такая доля достанется третьему поколению крымских татар - например моим внукам? Кому это надо? Где смысл и оправдание этих действий? Где логика? Тяжесть этого положения хорошо понимают все здравомыслящие люди.

За истекшие тридцать семь лет после высылки в беседе только один человек смог мне ска­зать: «Вас выслали правильно», этим челове­ком был фоторепортер Капустянский, который тут же был назван дураком присутствующим при
разговоре его родным братом. Больше от совет­ских граждан в частной беседе одобрения это­му не слышал. Зато шовинистически настроен­ные горе-писатели постоянно отравляли атмос­феру своими тухлыми идеями. Например, А.
Первенцев в шестом, Пермском издании книги «Честь смолоду», словами вымышленного героя договорился до того, что «в лесу бойся немца, а еще больше татарина». А когда ему поставили вопрос - почему писал такую чушь в своей книге, ничего другого не нашел, как ответить: «Сталин заказал».

Если постараться забыть и не принимать во внимание все прошлое: фактические факты вы селения, возможность получить 20 лет каторги за нарушение запрета перешагнуть границу территории своей комендатуры и т.д., то и теперешнее положение крымских татар далеко от долж­ного равноправия. Перечислю только несколь­ко хорошо известных мне фактов ограничений, преследований, унижений и оскорблений:

1. В первый период высылки, если сразу не признаться, что ты крымский татарин, тебя об­виняли в укрывательстве. Потом появился термин - татарин из Крыма, сейчас просто тата­рин. Запрещены слова «крымский татарин» и даже нашлись «ученые» доказывающие отсут­ствие такой национальности. Начиная с 1982 гада, по телефонному звонку в редакцию газеты «Ле­нин байрагьы», меняется название целого 500 ты­сячного народа, имеющего родной язык, литера­туру, искусство, свою историю и имевшего совсем недавно свою государственность.

В Ташкенте, в 1982 году, проводилось ка­кое-то мероприятие и секретарь партбюро ин­ститута «Узгипроводхоз», где я работаю, соби­рает коммунистов, комсомольцев и сообщает: город разбит на участки, нам отведен свой, мы на нем должны следить, чтобы не было инци­дентов со стороны крымских татар и пятидесят­ников», как должны относиться к крымским та­тарам и что могут думать о них люди, если ана­логичные собрания проводились по всему горо­ду?

Ночью в мой дом пытается ворваться че­ловек. Стучит руками и ногами в дверь и назы­вает меня предателем. Это был Дерябин - секретарь парторганизации, где я состоял на партучете.

Вызывают меня в городскую милицию и заставляют подписать типографски отпе­чатанный листок, где подписывающий дает обязательство не участвовать в таких-то де­монстрациях крымских татар, где я никогда не участвовал и естественно ничего не под­писал.

В течение многих лет в Крыму искусст­венно создавались препятствия в прописке на жительство крымских татар с весьма грубыми фактами беззакония, которые доводи­ ли людей до отчаяния.

В Крыму ликвидирована вся литература на крымскотатарском языке, включая труды Маркса, Ленина, материалы съездов партий.
Сравнены с землей многие памятники крым­скотатарской культуры, переименованы все населенные пункты, ликвидированы крымс­котатарские кладбища. В музеях Крыма ис­кажается историческая действительность.

Крымские татары-коммунисты совершенно оторваны от народных масс своей на­циональностью.

К сожалению, этот список можно было про­должить.

На фоне интенсивного развития нацио­нальной культуры народов Советского Со­юза, оставлять крымскотатарский народ в таком положении глубоко несправедливо. И решать его вопросы путем принятия указов или постановлений об огульности обвинения и невиновности или же отводом какой-либо части земли в каком-нибудь отдельном углу Союза невозможно. Такое положение еще более усугубило бы без того незавидное со­стояние народа. В Крыму бывают миллионы людей культурных, образованных. Их спрос нельзя удовлетворить антикрымскотатарски­ми высказываниями. Крымскотатарский на­род ни в чем не составляет исключения. Как все народы Советского Союза он честно, ста­рательно трудится на благо нашей Родины.

Исходя из побуждений справедливости и указаний Ю.В. Андропова конкретно и глуб­же учитывать национальную специфику, про­являть больше заботы о всестороннем раз­витии всех наций и народностей, особенно малых народов, настойчиво устранять из практики любые отклонения от ленинской на­циональной политики, последовательно обеспечивать равенство советских людей всех национальностей, как коммунист и граж­данин, и видя в этом благо для моего наро­да и всего нашего многонационального го­сударства, прошу ЦК КПСС восстановить в силе декреты, подписанные вождем револю­ции и мирового пролетариата В. И. Лениным:

Отменить законы, ограничивающие на­циональное равноправие крымскотатарско­го народа;

Восстановить его конституционные пра­ва и вернуть в родной край - Крым.

СЕЛИМОВ Мустафа Вейсович,

Член КПСС с 1931 года, бывший

комиссар Южного соединения

партизанских отрядов Крыма,

руководитель подпольного центра.

(Мектюп бираз къыскъартылды).

1941-1945

Из докладной записки руководства партизанским движением в Крыму Командующему Северо-Кавказским Фронтом С.М. Будённому о боевой деятельности партизан с 1 ноября 1941 года по июль 1942 года.

(орфография и пунктуация сохранены)

Крымским обкомом ВКП(б) было поручено городским и районным комитетам ВКП(б) производить набор добровольцев в партизанские отряды, которые в случае оккупации немцами Крыма должны перейти в лес и действовать в тылу фашистов. Наряду с этим Наркому Внутренних Дел Крымской АССР поручено произвести набор диверсионных групп для оставления их в тылу оккупантов.

Вскоре после этого секретарь ОК ВКП(б) Крыма т. Булатов поручил т. Мокроусову наметить схему организации, расположения и боевой деятельности отрядов. Кроме этого, обком обязал наркома внутренних дел, районные и городские комитеты партии заготовлять продовольствие и обмундирование, свозить все это в лес и там забазировать. Базой, откуда вербовались добровольцы, служили истребительные батальоны, партийный и советский актив.

Численность партизан определялась географическими условиями, т.е. бралась величина лесной площади, которая смогла бы более или менее безопасно укрыть партизан. Предполагалось, что в крымских лесах могли разместиться и активно действовать от 5000 до 7500 человек. Из этого расчета строился план завоза продовольствия, обмундирования и оружия. Предполагалось, что немцы дальше мая в Крыму не продержатся, поэтому план завоза был построен на шесть месяцев: ноябрь-апрель.

Партизаны должны идти в лес из всех районов и городов, кроме районов - Ленинского, Маяк-Салынского и г. Керчи, которые должны остаться в каменоломнях Керченского полуострова. По плану крымские леса разбивались на пять районов: 1-й район Восточный край леса - Орталан, Капсихор; 2-й район Орталан-Капсихор, шоссейная дорога Симферополь-Алушта.

3-й район шоссейная дорога Симферополь-Алушта, Мангуш исключительно Гурзуф. 4-й район Мангуш-Гурзуф, Биюк-Каралез, Мухалатка. 5-й район от этой линии до западной границы леса. В 1-ом районе должны базировать продовольствие и разместить отряды: Феодосия, Кировский район, Старый Крым и Судак.

2-й район намечен для районов Ички, Колай, Сейтлер, Джанкой, Биюк- Онлар, Карасубазар, Зуя.

3-й район - два Симферопольских отряда городских, Симферопольский сельский, Алуштинский, Евпаторийский, Тельманский, отряд из сотрудников НКВД 4-й район - Бахчисарайский, Красно-Перекопский, Лариндорфский, Ялтинский, Ак-Шеихский, Ак-Мечетский, Куйбышевский.

5-й район - отряды Севастопольский, Балаклавский, Фрайдорфский и Сакский. Итого должно прибыть 29 отрядов. В конце октября бюро обкома ВКП(б) утвердило: командующим партизанским движением Крыма т. Мокроусова, комиссаром секретаря Симферопольского ГК ВКП(б) т. Мартынова, начальником штаба майора Сметанина, начальником первого района т. Сацюка, комиссаром секретаря Судакского РК ВКП(б) т. Османова, начальником штаба - капитана Захаревича; начальником второго района т. Генова, комиссаром секретаря Джанкойского РК ВКП(б) т Фруслова, начальником штаба т. Макаль; начальником третьего района ст. политрука Северского, комиссаром секретаря Центрального РК ВКП(б) г. Симферополя т. Никанорова, начальником штаба т. Селезнева;

начальником четвертого района т Бортникова, комиссаром секретаря Ялтинского РК ВКПб) т. Селимова, начальником штаба т. Вергасова; начальником пятого района т. Красникова, комиссаром т. Соболева, начальником штаба т. Иваненко. Командиров и комиссаров отрядов утверждали горкомы и райкомы ВКП(б).

К 1 ноября отряды в количестве 24 прибыли в лес и заняли участки, намеченные начальниками районов. В лес не прибыли отряды: Красно-Перекопский, Лариндорфский, Фрайдорфский и Куйбышевский, отряд работников НКВД, вместо которого пришел комендантский взвод штаба главного руководства в количестве 20 человек, укомплектованный из тюремных работников. Из товарищей, утвержденных ОК ВКП(б), не явились по неизвестным для нас причинам Соболев, Фруслов, Османов, Селимов, Зекирья, на место которых были назначены: в 1-й район - Вялков из 48-й кавдивизии, в район Василенко, во 2-й район - полковой комиссар Попов, начальником штаба вместо Макаля был назначен полковник т. Лобов, в 4-й район комиссаром Амелинов. Численность в отрядах была от 100 до 150 человек. Впоследствии было сформировано из остатков воинских частей и одиночных групп оставшихся в лесу красноармейцев и комполит состава три отряда - Городовикова, Куракова, Аединова численностью 100 -120 человек в отряде. Кроме того, остальные отряды также пополнялись за счет групп и одиночек военнослужащих. В итоге в ноябре партизанских отрядов было 27 с общей численностью 3456 человек.

Как видно из изложенного, основной массой были не военные. Как сказано выше, в лес не пришли отряды: Красно-Перекопский, Фрайдорфский и Лариндорфский и отряд работников НКВД. 2 ноября Гринберг увел в Ялту Тельманский отряд, а Красников распустил Сакский отряд, который ушел в Севастополь, объясняя это разложением отряда. Бежали из леса, но потом возвратились комиссар 1-го района Османов, комиссар Сейтлерского отряда Пузакин, комиссар Карасубазарского отряда Каплун, и не возвратился командир Сейтлерского отряда Евстафьев.

Часть людей ушла из Сейтлерского отряда, который вскоре был пополнен военными. Командиром отряда назначен Верещагин. В ноябре-декабре дезертирство приняло угрожающий характер. За этот период дезертировал 891 человек, в основном татары. Всего по июль 1942 г. дезертировало около 1(200 чел. главным образом из 5-го, 4-го, 3-го и 1-го районов. Причины дезертирства заключались в нестойкости некоторых элементов, резкий переход татарского населения к фашистам, стремление некоторых соединиться с Красной Армией (Севастопольский отряд, Феодосийский - комиссар Якубовский, Кировский - командир Алдаров, нач. штаба Панарин).

Страшным явлением в жизни партизан был голод. Как было сказано выше, завоз продовольствия планировался на шесть месяцев. Фактически было завезено больше, но в результате многих причин много продовольствия не успели вывезти в лес с перевалок, и оно попало в руки фашистов или было разобрано местным населением, а те продукты, что были забазированы, также в большинстве были разграблены фашистами. В этом им помогали предатели, главным образом из татар, принимавшие участие в перевозке и базировании. Больше всего пострадали 5-й, 4-й и 3-й районы.

5-й район, базы которого были на Мекензиевых горах и в районе деревни Айтодор, потерял базы в первые дни, как только туда подошли фашисты. Вскоре та же участь постигла 4-й и 3-й районы. К январю все отряды, кроме Евпаторийского и Ак-Мечетского, баз не имели, питались за счет диких животных заповедника, лошадей и захваченных продуктов у местного профашистского населения, а иногда получали от колхозников (дер. Лаки). Все попытки захватить продовольствие у противника успеха не имели, по той причине, что транспортировка войск, продовольствия и боеприпасов производилась и теперь производится под сильным охранением, часто с участием танков или танкеток.

Были сотни случаев, когда партизаны не смогли ничего взять с подбитых машин или повозок, потому что группы партизан подверглись нападению со стороны конвойных групп или же групп, быстро прибывших к месту нападения из ближайших гарнизонов. Трудность добывания продовольствия в окружающих селах заключалась в том, что отряды расположены в окружении татарских сел, а татарское население враждебно относилось к партизанам и вооружено немцами.

В русские или другие села трудно было проникнуть, а особенно вывезти продукты, потому что во всех селах стояли гарнизоны и имелись отряды местных фашистов.

Севастополь (зам. наркома НКВД Крыма т. Смирнов) знал, через рацию Красникова и через живую связь, о голоде в партизанских отрядах, однако мер не принимал, и лишь после того, как Северский написал т. Октябрьскому, тогда в апреле 1942 г. начали подавать небольшое количество продуктов. Другие районы были в лучшем положении, однако многие отряды полуголодали, и их спасло то, что туда начали сбрасывать продукты в начале марта.

Мы просили Военный Совет Кавказского, а затем Крымского фронта сбрасывать продукты Северскому, нам обещали, но этого не было до конца апреля. В результате всего этого в трех районах погибло от голода 250 человек, а это способствовало дезертирству. Несмотря на трудности, переживаемые партизанами, окружение местными фашистами, наличие больших гарнизонов, усиленную охрану дорог, отряды действовали активно, кроме десантной группы Селихова, которая плелась в хвосте. Помимо многих боев в лесу, а также за деревни Коуш, Орталан, Баксан и Суук-Су, отрядами проведена 631 операция, в том числе 124 продовольственных, уничтожено солдат и офицеров 7984, грузовых автомашин 787, легковых 36, обозов небольших (по 15-20 повозок) - 31, танкеток 3, мотоциклов 23, автоцистерн 22, тягачей 6, взорвано 2 воинских железнодорожных эшелона, взорвано 25 мостов, повреждено железнодорожного полотна 400 метров, вырезано кабеля 40 км., расстреляно фашистов и разных предателей 441 человек.

Наши потери: убитых - 341 человек раненых - 241 человек, пропало без вести - 110 человек. В связи с тем, что архивы центрального штаба зарыты в лесу, не позволяет сейчас описать боевую деятельность каждого отряда, поэтому мы вынуждены ограничиться суммарными данными.

За 8 м-цев произведено несколько слияний отрядов, а также смещение и перемещение командно-политического состава. Были смещены за бездеятельность, трусость и др. проступки начальник и комиссар 1-го района Сацюк и Вялков; начальник 5-го района Красников; командир Зуйского отряда Литвиненко; командир и комиссар Карасубазарского отряда Тимохин и Каплун; расстрелян за разложение и дезертирство командир Кировского отряда Алдаров; смещен комиссар 2-го района Попов; командир Евпаторийского отряда Калашников; командир 1-го Симферопольского отряда Солдатченко; комиссар Сейтлерского отряда Пузакин; командир 1-го Симферопольского отряда Щетинин переведен в рядовые, а потом назначен начальником штаба 4-го района. Расстреляны по приговору ревтрибунала за убийство раненого бойца, убийство двух лейтенантов и за разоружение и непринятие в свой отряд 15 красноармейцев, впоследствии убитых румынами, командир Колайского отряда Губарев и комиссар Штепа.

Расстрелян начальник штаба 5-го района Иваненко, перешедший на службу в гестапо; смещен Военным Советом Кавфронта начальник 2-го района Генов. Заменен генерал-майором Аверкиным начальник 4-го района Бортников; смещен НКВД Крыма комиссар Биюк-Онларского отряда Фельдман. В связи с назначением Городовикова и Фурика перемещены на отряд начальник 1- го района Мокроус, комиссар Пономаренко. Впоследствии производились перемещения в связи с ликвидацией 4-го и 5-го районов, а также в связи с слиянием отрядов по малочисленности Ичкинского с Колайским, Зуйского с Сейтлерским. Лучшими отрядами надо считать:

Феодосийский - командир Мокроус, комиссар Пономаренко; отряд Городовикова, Джанкойский отряд - командир Рюмшин, комиссар Клеветов; Ичкинский - командир Чуб, комиссар Бедин; отряд Куракова 4-й Красноармейский; Алуштинский - командир Иванов, комиссар Еременко; Ялтинский - командир был Кривошта, комиссар Кучер; красноармейский - командир Аединов, комиссар Сухиненко; Бахчисарайский - командир Македонский, комиссар Черный; 2-й Симферопольский - командир Чусси, комиссар Третьяк; Зуйский отряд - командир Каменский, комиссар Луговой стоит на первом месте по связи с населением, по разведке и обеспечению продовольствием, а также отряды Чуба и Куракова. Из всех отрядов хуже всех 1-й Красноармейский - командир Смирнов, комиссар Полянский. 4-й Красноармейский - командир Незамов, комиссар Сидоров.Эти два отряда сформированы из десантной группы Селихова.

В настоящее время, в связи с упразднением 4-го и 5-го районов, а также слиянием некоторых отрядов, количество отрядов и численность бойцов составляет: 1-й район - начальник района Чуб, комиссар Фурик, отрядов 4, численность 517 человек 1) Красноармейский № 2 - командир Исаев, комиссар Свинобоев, 2) Карасубазарский - командир Зарецкий, комиссар Каманский, 3) Кировский - командир Позываев, комиссар Крюков, 4) Феодосийский - куда влит Судакский - командир Мокроус, комиссар Пономаренко.

2-й район - начальник района Кураков, врид. комиссара Луговой, отрядов 7, общей численностью 950 человек, 1) Джанкойский отряд, командир Шашлык, комиссар Киселев, 2) Красноармейский № 4 - командир Митько, комиссар Сидоров, 3) Красноармейский № 3 - командир Барановский, комиссар Егоров, 4) Красноармейский № 1, командир Смирнов, комиссар Полянский, 5) Ичкино-Колайский, - командир Юрьев, комиссар Бедин, 6) Зуйский - командир Каменский, комиссар Мозгов, 7) Биюк-Онларский - командир Соловей, комиссар Орлов.

3-й район - начальник Северский, комиссар Никаноров, отрядов 6, общая численность 560 человек, Симферопольский № 1 - командир Селезнев, комиссар Филиппов, 2) Симферопольский № 2 - командир Чусси, комиссар Третьяк, 3) Евпаторийский - командир Ермаков, комиссар Фартушный, 4) Алуштинский - командир Амелинов, комиссар Еременко, 5) Севастопольский - командир Зинченко, комиссар Кривошта, 6) Бах- чисарайский - командир Македонский, комиссар Черный.

Взвод при штабе командующего 38 человек, командир Федоренко, комиссар Бойко. Итого по состоянию на 1 июля 1942 числится 2125 человек. Продовольствием отряды обеспечены на 7-8 дней. Винтовками отряды обеспечены полностью. Патронов имеется примерно по 200 штук на бойца, станковых пулеметов - 8, Дегтярева - 23, автоматов -56, но не все имеют патроны, минометов ротных -16, батальонных -1, орудий 46 мм - 88 2,76 мм -2, взрыв. веществ около 130 кг, ручными гранатами обеспечены не все, обмундированы хорошо, но не все имеют шинели.

Связь между главным штабом и районами, а также штабов районов с отрядами исключительно живая. Штабы районов имеют связных, с которыми направляют почту в соседние районы, а если почта предназначена для Главного штаба, из района, близко расположенного от штаба, почта несется связными этого района. Например, отряд имеет своих связных, которые несут почту в штаб района и обратно, связные района несут почту в соседний или руководству района, или главному штабу, если он расположен в этом районе. Примерно - связные первого района, доставляет почту во второй район, передают ее начальнику связи района, а он передает в главный штаб через связных последнего, находящихся при нем.

Самая трудная - связь велась 3-м, 4-м, 5-м районами тогда, когда штаб перешел во 2-й район, а когда штаб находился в третьем районе - эта же картина была с первым и вторым районами. В силу того, что дороги Симферополь - Алушта, Кара- субазар - Ускут усиленно охраняются, связь весьма затруднительна.

Были случаи, в особенности зимой, когда связь нарушалась по месяцу, а в первые дни, не дождавшись связных из 1-го и 2-го районов, нам пришлось выделить специальную группу, которая с большим трудом добралась до этих райо- нов, потеряв двух человек (один убит, один пропал без вести) и один ранен.

За все время с ноября по июль погибло связных, поддерживающих связь с Главным штабом - 21 человек, и между районами - 10. Связь с Большой землей поддерживалась с Севастополем через рацию Красникова, связных из главного штаба и 5-го района и связных, посылаемых севастопольцами. Радиосвязь была установлена Военным Советом Кав. фронта, который бросил во 2-й район пять радистов с двумя станциями, первый район получил одного радиста в феврале и одного в марте, который пришел с рацией из степи.

Хуже всего было в 3-м районе. Несмотря на наши неоднократные просьбы - только в мае месяце прибыл радист в Зуйский отряд для Северско- го, которого держал уполномоченный ОО по Зуйскому отряду Харченко больше месяца, ссылаясь на распоряжение Капалкина, и только лишь после нашего категорического приказа радиста в первых числах июня отправили к Северскому. Кроме этого, связь поддерживается самолетами, а однажды группа людей прибыла в 3-й район из Севастополя катером.

Как было видно выше, основным ядром партизан являлись добровольцы. Предполагалось, что при отступлении Красной Армии из Крыма не все части успеют переправиться на кавказское побережье и оставшиеся в Крыму должны осесть в лесу. Поэтому еще при составлении схемы выплыл вопрос о подчиненности и возможных недоразумениях на этой почве, в особенности зная о том, что дисциплина требует при потере связи с непосредственными начальниками подчинения младшего по званию старшему, было опасение, как бы не нашлись такие начальники, которые не признают начальников, утвержденных обкомом, вздумают подчинить себе всех военных, в результате чего мог бы получиться ералаш.

Поэтому схемой и нашим приказом предусматривалось подчинение всех начальников, попавших в лес, руководству партизан. Впоследствии в этом духе был отдан приказ по погранвойскам и по 51 армии. Мы об этом узнал уже будучи в лесу и то не официально, а со слов майора Изугенева и после генерал-майора Аверкина. К сожалению, многие командиры и комиссары этот приказ не захотели выполнить, стремились пробиться в Севастополь, в результате кадры сдавались в плен, и только небольшим группам удалось добраться до Севастополя.

Случаев насильственного присоединения остатков частей не было, но были случаи, когда партизаны, зная, что эти остатки не пробьются в Севастополь, а попадут к фашистам, обезоруживали не желавших остаться в лесу. Мокроусов и Мартынов сами митинговали с Изугеневым и командиром погран-полка (нумерацию не помню) Мартыненок, но ни Изугенев, ни Мартыненок не остались. В результате, как нам стало известно, после они пришли в Севастополь с небольшой группой, состоящей исключительно из начполитсостава. Все остальные сдались фашистам.

На наших глазах остатки одного полка, отходившего через заповедник, пачками сдавалась в плен. А за два дня до этого Мокроусов говорил командиру полка, что если ему невозможно будет пробиться на Ялту, надо остаться в лесу. На это комполка майор (фамилию не помню) ответил: «Фашисты перейдут этот рубеж только через мой труп».

Несмотря на стремление командиров и комиссаров пробиться, в лесу осело примерно около 1 000 человек, в том числе остатки 48 кав. дивизии в количестве 100-120 человек из полка Городовикова. Во главе этих остатков стояли комиссар Попов и начальник штаба Лобов. Генерал Аверкин при весьма загадочных обстоятельствах отбился на Демерджи- яйле от этих остатков, пробрался в штаб главного руководства и получил командование над 4-м районом и в декабре был убит фашистами в районе Узенбаша.

Партизаны военных товарищей встречали как родных, оказывая им всемерную помощь продовольствием, одеждой и боеприпасами. Кроме случаев в Колайском отряде, где командир отряда Губарев и комиссар Штепа обезоружили группу военных в количестве 13 человек и выгнали из отряда, в результате чего группа погибла, за что Губарев и Штепа расстреляны. Командно-политический состав Красной Армии, попавшие в лес, получал назначения взамен невоенных выше было указано, что начальники штабов, Центрального штаба и районов были военные.

Впоследствии военные возглавляли отряды, назначались на ответственные должности в районы. Попов, Лобов, Вялков, генерал-майор Аверкин, Аединов, начальник штаба Северского капитан Калугин, подполковник Шетинин и т.д., а теперь на отрядах большинство военных. Взаимоотношения с военными весьма хорошие, за исключением с Лобовым, Поповым и Селиховым. Причем когда дошли до нас слухи о плохих взаимоотношениях Попова и Лобова с бывшим начальником 2-го района Геновым, мы написали им об этом. В ответ получили от Попова и Генова опровержение и подтверждение весьма хороших отношений.

Однако после этого нам писал командир Джанкойского отряда Рюмшин, храбро погибший в бою, о нездоровых взаимоотношениях этой тройки. Когда мы в феврале пришли в штаб 2-го района, оказалось, что эта «дружная» тройка на ножах, причем Лобов, Попов в эту склоку втянули Селихова и ряд другие товарищей. Заработала рация Селихова, и вскоре последовал приказ об отстранении Генова и о назначении на его место Селихова, безвольной и бездарной личности.

Мы с Мартыновым вызвали Лобова, Попова и Генова с целью разобраться и примирить их, но увидели, что из этого ничего не выйдет. Генова обвиняли в неспособности, называли открыто чабаном, что он военным не дает продовольствия (на проверке оказалось, что продовольствие военные получали в равной мере с партизанами) и еще в каких-то мелких грехах. Если бы Лобов и Попов не преследовали бы какой-то цели, они могли бы помогать Генову в ликвидации его недостатков военных знаний и хорошо работать.

Для того, чтобы разрядить эту атмосферу и укрепить руководство 1-го района, мы назначили Лобова начальником штаба туда, он дипломатически заболел. Заработала рация Селихова, и через три дня последовал приказ Командующего фронтом об оставлении Лобова начальником штаба 2-го района. Получив этот приказ, Лобов моментально выздоровел.

Для того, чтобы познакомиться с комполитсоставом и выявить взаимоотношения, мы собрали всех их на совещание. Здесь нас встретили в штыки все командиры и политработники остатков 48 дивизии. Больше всего придирались к словам Мокроусова, который сказал: «Что вы носитесь с паршивой кав.дивизией» и сказал, что поведение Попова и Лобова двурушнически граничит с троцкизмом.

Причем выражение «паршивая дивизия» относилось не к 48 дивизии, а не к существующим остаткам, которые Лобов и Попов отождествляли с бывшей дивизией. О Городовикове как о хорошем командире мы знали из рассказов его однополчан, находившихся в отрядах 3-го района, и из донесений Генова, поэтому имели в виду дать ему 4-й район. Когда об этом зашла речь, Городовиков подчинился.

Тут выступил Попов и отрекомендовал себя командиром дивизии, которая подчиняется только ему и без его ведома никто ею распоряжаться не может. Однако мы с этим заявлением не согласились и назначили Городовикова начальником 4-го района.

По-видимому, опять заработала рация Селихова, и на 3-й день мы получили приказ о создании военной группы, куда входил отряд Городовикова с подчинением этой группы Селехову. При проверке отрядов оказалось, что Попов держал на должности комиссара Карасубазарского отряда Каплуна, выбросившего партбилет.

При проработке приказа нашего об активизации действий стал заниматься тихой склокой, обострял отношения между военными и невоенными, имел наложницу, бездельничал. Все это заставило нас поставить вопрос о его замене, что и произошло, на его место Военный Совет назначил Бускадзе. После его смещения он вместо того, чтобы честно работать, - бездельничал (донесение Бускадзе), собрал обиженных (Квашнев, Касьянов, Егоров, Полянский и другие), интриговал и занимался прожектерством. Получив назначение комиссара II-го района, он, придя в Штаб, начал матерно ругать начальника района Куракова, руководство партизанским движением, написал приказ о переводе переводчицы Беллы Трахтенберг, наложницы Лобова, из нашего отряда в свое распоряжение, написал приказ о снятии с работы уполномоченных ОО, назначенных нами, и о назначении на их место других, в том числе бездельника Касьянова, а придя на посадку на посадплощадку, пытался насильно посадить вне очереди Квашнева на самолет, угрожал при этом палкой и ругал матерно зам. Мартынова, уполномоченного нами по эвакуации, Домнина (См. материал, направленный нами в Особый отдел фронта). Этот открытый бунт Попова возмутил нас, Мокроусов арестовал Попова и передал военному трибуналу, о чем сообщил Вам телеграммой в тот же день.

Лобов неуловимый интриг, если не хуже. Вся его работа направлена на подсиживание и сделать как бы хуже. Он клеветал на нас Военному Совету Крым. Фронта, обвинил нас в гонении на военных, придерживался и внушал командирам больше времени уделять разведке, что по существу сводилось к срыву операции. Придерживался тактики держать отряды кучно, при перемещении нашего штаба гнал, вопреки нашему приказу, вслед за нами отряды Селихова. По приказу из района Кокасана должны отойти на Терке отряд Городовикова, Куракова, а он пригнал этот отряд и военных.

При переходе нашего штаба в мае из района Кокасан Селихов сам подал мысль о проведении продоперации в деревнях, расположенных севернее Казанлы.

Мы этот план одобрили. Вместо этого Селихов 2-го отряда пригнал в район Терке, а когда Мокроусов давал Селихову нагоняй за это, он сказал, что получил на это приказ Лобова. Полковник Лобов от этого отказался. Когда заболел Селихов, Мартынов с Лобовым пошли к нему поговорить о его и Бускадзе эвакуации, он дал согласие при условии вашего разрешения, а когда Лобов написал приказ о временном освобождении Селихова в связи с болезнью, то Лобов стал говорить Мокроусову, что неправильно написан приказ, так как не было рапорта от Селихова.

На замечание Мокроусова, что вы же сказали, что говорили с ним, «нет, я этого не говорил» - врал Лобов. Это Мокроусова вывело из себя, и он его покрыл матом и сказал в порыве раздражительности: «Т. Сорока, расстреляйте Лобова». Но никто его не стрелял, да и Мокроусов не допустил бы этого. Нужно признаться, что Мокроусов здесь поступил очень и очень нехорошо.

Т. Булатов поставил вопрос, какое наше мнение, если партизанские от- ряду разделить на два самостоятельных района с непосредственным подчинением Большой земле. Мы пишем Большой земле потому, что еще до сих пор не знаем, кому мы подчиняемся. Нам слали директивы Военный Совет Крымского фронта, Крымский обком партии, Приморская Армия, НКВД Крыма, а теперь Военный Совет Кав. фронта. Все это ошеломляло нас, и мы не знали «какому богу молиться»! С этим нужно покончить и подчинить партизанское движение одному руководству.

Вопрос о разделении для нас трудно разрешимый. Конечно, при наличии хорошей регулярной связи по рации и воздуху с органом, которому подчинены партизаны, и трудности связи между районами, разделенными шоссейной дорогой Симферополь-Алушта, расчленение было бы, пожалуй, полезным, а так как на это надеяться у нас нет оснований, то упразднение единого руководства в Крыму может пагубно отразиться на деле, да еще если во главе управления самостоятельными районами попадут такие люди, как Лобов и Попов. По этим причинам мы не можем ничего предложить.

Перспективы пополнения людьми и снабжения отрядов К сожалению, с населением степных районов мы начали устанавливать связь только с апреля месяца. До этого было почти невозможно, так как мы не имели ни одежды, ни документов, с которыми могли бы ехать из леса наши люди, а зимой ходить по сотне верст с ночевкой в поле нельзя. По этим причинам мы только понаслышке знали о жизни и настроении крестьян.

Что же касается татарского населения горных районов, то оно с первых дней занятия Крыма фашистами пошло в подавляющей массе своей за фашистами, что исключало возможность вести нам работу кроме агентурной. После установления связи с селом было установлено, что подавляющая масса крестьян настроена советски, но террор настолько придушил ее, что люди боятся друг друга и даже близких родственников.

Еще до этого Зуйский отряд, благодаря энергии и популярности комиссара отряда т. Лугового, имел тесную связь с колхозниками Зуйского района, в особенности с деревней Барабановка, откуда он черпал разные сведения и продовольствие, а впоследствии почти все жители этой деревни ушли в лес к Луговому. Когда мы установили связь с степными районами, о чем смотри ниже, то оказалось, что крестьяне не прочь партизанить и уйти в лес, но боязнь за семьи, которых фашисты уничтожают, если их родственники уйдут в партизаны, сдерживала их.

В ту пору фашисты еще не успели догола обобрать деревню, и там было продовольствие, которое дали бы партизанам, но организовать доставку его в лес не представлялось возможным в силу сильного развитого шпионажа, отсутствия лошадей и трудностей, связанных с перевозкой, особенно через шоссе Симферополь-Феодосия, усиленно охраняемого, и проезда мимо татарских деревень. Теперь это положение ухудшилось в связи с усилением надзора и террора, неимением у колхозников продуктов и на урожай нет надежды, так как урожай может дать только семена, поэтому единственный источник - это доставка продовольствия в Крым с Кубани.

Колхозники в лес пойдут с семьями, что допускать нельзя. В частности наш агент в июле приходил к нам из деревни Бешеран и ставил вопрос, можно ли вести людей в лес. Мы сказали - только без семей. Ушел договариваться с ними. Как будет разрешен этот вопрос - трудно сказать. Наше мнение сводится к тому, что приток населения в партизанские отряды будет, и можно его организовать при условии эвакуации членов семьи из леса на Большую землю и увеличения сброски продовольствия.

Таким образом население будет действовать против фашистов также и в степи. Кадры партизан, пережив голодную зиму, в подавляющей массе больны и измотаны. По этим причинам вряд ли люди долго выдержат, в особенности если Крым не будет освобожден до зимы. Поэтому напрашивается вопрос о замене их новыми, свежими людьми, что практически можно сделать без особых затруднений. Смену людей можно производить воздухом с посадкой ТБ на Караби яйле и морем с подходом катера между Отузы-Козы, Новым Светом, Капсихором и у Семидворья. В районе Северского таких возможностей нет. Эти пункты разведаны, и теперь только нужно разрешить этот вопрос практически.

Наше мнение в данном случае сводится к следующему: а) Кураков и Чуб дают порядок подхода катеров. б) Катера идут к этим пунктам с людьми и продовольствием. в) На берегу встречают их вооруженные люди с вьюками плюс подлежащие эвакуации. г) Высадившиеся люди и отряды поднимают на себя и на вьюках груз и идут с ним в лагери.

Организовывать подпольную работу в Крыму начали в апреле м-це. Для этого были подобраны политически грамотные и обладающие организационными способностями товарищи и посланы в районы в качестве партийных уполномоченных. Мы решили, что во избежание возможности провокаций и предательства сразу партийных групп не создавать, а начали с создания групп советских патриотов и только после того, как товарищи на конкретных делах покажут свою преданность нашему делу, из их числа создавать партийные группы...

Организованные группы развернули агитационную работу среди населения и используя для этого газеты и журналы, доставляемые нам в лес. Перед группами поставлены задачи: проводить агитационно-массовую работу среди населения, организовывать и проводить работу по срыву различного рода мероприятий противника, совершать диверсионные акты, вербовать новых членов и т. д.

По данным, полученным от райуполномоченных, видно о новом усилении гнета и террора со стороны фашистов над населением. У населения забирается все продовольствие, скот, птица и одежда. От «добровольных» методов изъятия населения для вывоза в Германию оккупанты перешли к методам ничем не прикрытого насилия. Дают разверстку на населенный пункт, староста поставляет обусловленное количество людей для вывоза. Для населения создались нетерпимые условия, и если они не идут в партизанские отряды, то, оказывается, из-за того, что гестапо развернуло демагогическую агитацию о расправе партизанами с каждым, кто появится в лесу.

А желающие уйти к партизанам есть. Это при наличии еще не крепко поставленной нашей агитации. Мы дали указания райпартуполномоченным противопоставить фашистской демагогии нашу советскую правду. Организовать разъяснения населению о действительном состоянии войны, о зверствах оккупантов, о фактах политического и экономического бесправия населения, о том, что партизаны расправляются и будут расправляться с оккупантами и предателями нашего народа и что партизаны с радостью встретят всех, кто хочет им помочь в их самоотверженной борьбе. Следовательно, база для пополнения партизанских отрядов имеется.

Надо только путем умело и энергично поставленной агитации будить мысль у населения о необходимости беспощадной борьбы с оккупантами, любыми средствами и в любых условиях показывать населению на конкретных фактах зверства фашистов, что единственный выход для наших людей из бесправия. Об агентурной и разведывательной деятельности докладывает особо т. Давыдкин.

В основном работа заключалась: давали разведывательные данные, по которым командование Крымфронта могло вполне определять намерения противника и строить свои оперативные планы. В частности из наших донесений о группировке танковых соединений в треугольнике Коктебель - Феодосия - Старый Крым, можно было безошибочно судить, что противник нацеливает свой главный удар на наш левый фланг. Так было перед Керченской катастрофой и перед падением героя - Севастополя. К сожалению, как до нас доходили слухи, многие наши радиограммы, в которых давались важные разведданные о подготовке противника к наступлению на Керчь, были расшифрованы после падения Керчи. Так это было или нет, необходимо проверить.

В марте месяце мы по требованию Военного Совета Крымфронта представили список особо отличившихся партизан к награде. Всего было представлено 67 человек, причем Военный Совет не требовал характеристик на представляемых. До сих пор представление не состоялось. В то же время все представленные Селиховым к награде уже награждены.

Командующий партизанским движением Крыма полковник (Мокроусов)

Комиссар секретарь Симферопольского ГК ВКП(б) Ст. батальонный комиссар (Мартынов)

Список партизан - крымских татар, занимавших руководящие должности* в партизанских отрядах Крыма в 1941–1944 годах Аединов Абляз (1905, по другим данным, 1907 - 08.1942, Крым). Старший политрук, инструктор политотдела 51-й армии. Командир Красноармейского отряда 4-го района (01.11.1941 - 06.1942). Направлен «на оседание» для организации подполья. Схвачен немцами и казнен. Аметов Абибулла (1907 - 02.1943, Крым). Секретарь Сейтлерского РК ВКП(б), боец, комиссар Ичкинского отряда (17.09.1942 - 10.10.1942), переведен в Биюк-Онларский отряд, комиссар (10.10.1942 - 25.10.1942) начпрод отряда с 25.10.1942, в дальнейшем - боец Сейтлерско-Зуйского, 6-го красноармейского, 7-го отряда 2-го сектора. Пропал без вести. Награжден медалью «За боевые заслуги». Аметов Бекир (1908(9) - 01.01.1944). Секретарь Сталинского РК ВКП(б) г. Керчь. Направлен в партизанские отряды 26.06.1943 Комиссар 6-го партизанского отряда 1-й бригады, 6-го отряда 5-й бригады ЦОГ(25.11.1943 - 22.12.1943). Попал в плен в р-не Долгоруковской яйлы, после пыток казнен фашистами. Аметов Сеит-Али (р. 1905, с. Биюк-Озенбаш). Участник феодосийской подпольной организации М. М. Полищука до ноября 1943 г. комиссар 9-го партизанского отряда (25.11.1943 - 03.12.1943) 3-й бригады, начпрод 12-го отряда этой же бригады, по данным ГААРК, дезертировал в феврале 1944-го. Аппазов Мемет (1914, Дегерменкой - 26.10.1943, р-н хребта Хыралан) Лейтенант, командир взвода 91-го полка 51-й армии. С 14.11.1941 по 09.10.1942 командир группы Красноармейского отряда. В эвакуации на Большой земле. Прибыл в лес вторично в июне 1943 г. командир группы, начальник штаба 7-го отряда 1-го сектора (23.06.43 - 15.07.43), 1-го автономного отряда (с 15.07.1943). Погиб в бою. Награжден орденом Красного Знамени. Аширов Абдул-Керим (Абкерим) (р. 1907, с. Биюк-Янкой). Рабочий артели им. Чкалова Симферопольского р-на, боец 3-го Симферопольского партизанского отряда, Алуштинского отряда. В эвакуации на Большой земле (26.10.42 - 25.06.43). Комиссар 8-го партизанского отряда 7-й бригады Южного соединения. Награжден медалью «За отвагу». Белялов Нафе (р. 1914). Председатель военного трибунала 48 окд, председатель военного трибунала по 3 и 4-му районам партизанских отрядов Крыма, комиссар 1-го отряда 1-го сектора (25.10.1942 - 11.01.1943), председатель военного трибунала партизанских отрядов Крыма, 17.08.1943 эвакуирован на Большую землю. Беткелиев Мусса. Секретарь Балаклавского РК ВКП(б), комиссар Балаклавского отряда с (01.11.1941 - 08.02.1942), политрук группы, 02.04.1942 дезертировал. Газиев Гафар (1910 - 08.02.1942, Крым). Зав. Райзо Балаклавского р-на. Командир Балаклавского отряда с 01.11.1941, погиб в р-не дер. Алсу. Ибраимов. Инструктор Куйбышевского РК ВКП(б), командир Куйбышевского отряда, дезертировал в ноябре 1941 г. Измайлов Асан (р. 1906). Инструктор Судакского РК ВКП(б), комиссар Судакского отряда (01.11.1941 - 08.03.1942), боец до 12.03.1942, дезертировал. Ильясов Энвер (р. 1922). Один из руководителей подпольной организации в г. Феодосия, в лесу с ноября 1943 г., командир 9-го отряда 3-й бригады (25.11.1943 - 03.12.1943), начальник штаба отряда, командир группы. Ирсмамбетов Исмаил (1911, с. Аджи Менды - 1975, Андижан). Помощник по комсомолу начальника Крымского штаба партизанского движения. Награжден орденом Красной Звезд». Был редактором газеты «Комсомолец», журнала «Яш ленинджилер». Ислямов Сейдамет (1910, с. Дегерменкой - 1985, с. Богатое, Белогорского р-на, Крымской обл.). Боец 1-го симферопольского партизанского отряда (с 01.11.1941). В эвакуации на Большой земле (09.10.1942 - 27.06.1943), командир разведгруппы, комиссар 4-го партизанского отряда 4-й, затем 6-й бригады Южного соединения (по 20.04.1944). Награжден медалью «За оборону Севастополя». Кадыев Сейтхалил (1913, с. Фриденталь - 1979, г. Белгород, РСФСР). Начальник Карасубазарского РО НКВД, в партизанском движении с ноября 1941 по апрель 1944 г., помошник командира Карасубазарского отряда, 6-го Красноармейского отряда, 3-го отряда 2-го сектора, 3, 5-го отрядов 1-й бригады, 5-го отряда 3-й бригады по разведке, помкомандира 3-й бригады по разведке. Награжден медалями «Партизану Отечественной войны» 1 ст., «За боевые заслуги». Колесников Джеббар (р. 1908, с. Отузы). Второй секретарь Ленинского РК ВКП(б). В партизанских отрядах с 28.08.1943. Комиссар 8-го отряда 3-й бригады Восточного соединения (с 01.11.1943), затем комиссар 3-й бригады Восточного соединения (19.02.1944 - 05.03.1944). Курбетдинов Бекир (р. 1905). Военнослужащий 148-го батальона Shuma, перешел к партизанам в ноябре 1943 г. Начальник штаба 9-го отряда 7-й бригады (с 14.11.1943). Куртумеров Рамазан (р. 1905 (1904), с. Шума). Зав. приемной Президиума ВС КАССР, направлен в лес 26.06.1943. Комиссар 17-го отряда 6-й (1-й) бригады Северного соединения (25.11.1943 - 13.02.1944). Эвакуирован на Большую землю в связи с ранением. Наражден медалью «За Отвагу». Мамутов Мустафа (р. 1905, с. Стиля). Преподаватель средней школы № 12 г. Симферополя. Политрук роты 4 сп 351 сд 51-й армии. Направлен в лес 26.06.1943, с 14.11.1943 по 20.04.1944 комиссар 9-го отряда 7-й бригады Южного соединения. Менаджиев Сараджадин (1916–1995, Тамань). Ст. лейтенант, командир разведгруппы Черноморского флота, заброшен в лес весной 1943 г. Комиссар 10-го отряда 7-й бригады (15.11.1943 - 28.01.1944). Откомандирован на Большую землю. Молочников Мемет (р. 1912, г. Бахчисарай). Секретарь военного трибунала 2-й крымской, затем 48-й кавдивизии. В патизанском движении с ноября 1941 по апрель 1944 г., боец, политрук группы, секретарь военного трибунала партизанских отрядов Крыма. Комиссар 2, 1-го отряда 7-й бригады Южного соединения. Награжден орденом Красной Звезды. Впоследствии участник национального движения. Один из авторов «Обращения 18-ти». Муратов Куртсеит (р. 1908). Капитан госбезопасности, начальник Кировского РО НКВД. В партианском движении с ноября 1941 по апрель 1944 г. Комиссар партизанского отряда, начальник оперативной группы 3-й бригады Восточного соединения. Награжден орденом Отечественной войны I ст., медалью «За отвагу». Жил в Перми. Муратов Рамазан (р. 1907, Биюк-Янкой). Боец 14 гв. минометного полка, участник боев под Волоколамском. Направлен в лес 22 июля 1943 г., боец, командир группы 3-го отряда 4-й бригады, комиссар 2-го отряда 4-й бригады, переведен комиссаром 9-го (Южного соединения) отряда 7-й бригады. С 24.02.1944 по 20.04.1944 командир 9-го отряда. Подвергался лишению свободы за участие в крымскотатарском национальном движении. Муртазаев Осман (р. 1903). Ст. лейтенант, в Красной армии с августа по ноябрь 1941 г., участник боев под Перекопом, затем в плену, в партизанских отрядах с 5 октября 1943 г. Начальник штаба 2-го отряда 4-й бригады (25.11.1943 - 28.01.1944), затем назначен помкомотряда по тылу. Мустафаев Рефат (р. 1911, с. Биюк-Янкой). Батальонный комиссар. Секретарь Крымского обкома ВКП(б) с 16.03.1940 г., подпольного обкома ВКП(б) с октября 1942 по август 1943 г., направлен в лес в качестве уполномоченного подпольного обкома, самовольно вылетел на Большую землю, после чего был направлен в лес комиссаром партизанского отряда, затем 3-й бригады (25.11.1943 - 19.02.1944). Комиссар Восточного соединения (19.02.44 - 20.04.1944). Мустафаев Шевхи (р. 1914). Начальник штаба 11-го отряда (№ 1 им. Аппазова) 7-й бригады. Османов Аблязиз (1909, д. Саврютино Бахчисарайского р-на - 24.01.1944). Секретарь Судакского райкома ВКП(б). Был назначен на должность комиссара 1-го района партизанских отрядов Крыма, но по какой-то причине в должность не вступил, комиссар Судакского отряда, комиссар 6-го отряда 2-го сектора. Эвакуирован на Большую землю. Заброшен в лес повторно летом 1943 г., комиссар 5-го автономного отряда (15.07.1943 - 11.1943), 7-го отряда 3-й бригады. Погиб в бою, похоронен на г. Берлюк. Селимов Мустафа Веис (р. 1910, д. Коккоз, Симферопольского уезда Таврической губернии). Член ВКП(б) с 1931 г., старший политрук. Служил в РККА в 1939–1940 гг. Управделами, заведующий отделом кадров, инструктор Бахчисарайского РК ВКП(б), секретарь РК ВЛКСМ. С 1941 г. секретарь Ялтинского райкома ВКП(б). Был назначен комиссаром 4-го района партизанских отрядов Крыма, но отозван обкомом. Направлен в лес летом 1943 г. в качестве секретаря Крымского обкома ВКП(б). Комиссар отряда, бригады, Южного соединения (29.01.1944 - 20.04.1944). С 1944 г. в депортации: зам. председателя Беговатского райисполкома, с 1945 г. директор Среднеазиатского филиала Всесоюзного института «Магарач» в Кибрае (Ташкентская область). Тынчеров Талят (1908, Симферополь - 1968, там же). Командир 4-го отряда 2-й бригады (25.11.1943 - 21.01.1944), начштаба 2-й бригады Центральной оперативной группы, (25.02.1944 - 14.03.1944), командир 3-го отряда 2-й бригады Восточного соединения (14.03.44 - 09.04.1944). Хайруллаев Иззет (1907, с. Сейтлер-Вакуф - 1980, Сухуми). Член Крымского штаба партизанского движения, комиссар 22-го отряда 6-го бригады (10.01.1944 - 24.01.1944), комиссар 4-й бригады Южного соединения. Халилов Эмир (р. 1911). Звотделом Судакского РК ВКП(б), боец, комиссар Судакского отряда (08.03.1942 - 19.04.1942), политрук группы, эвакуирован на Большую землю. Эмиров Асан (р. 1907). Участник обороны Севастополя. Комиссар 20-го отряда 5-й бригады Северного соединения (октябрь 1943 - апрель 1944). Юсуфов (Юсупов) Эмирхан (1908 - 06.12.1942, Крым). Командир Судакского отряда (01.11.1941 - 03.1942), Командир группы 7-го отряда 2-го сектора, погиб.

Советская пропаганда в период войны и советские историки в послевоенное время утверждали, что подавляющее большинство населения на оккупированных территориях полностью поддерживало партизан и ждало возвращения «родной народной власти». Однако теперь уже не секрет, что не везде население относилось к партизанам лояльно или даже нейтрально - были случаи откровенной вражды. Такая ситуация сложилась на вновь присоединенных территориях (Прибалтика, Западная Украина) и в местах, где нерусское население было либо преобладающим, либо несильно уступало по численности русскому – например, в Крыму. Именно здесь коллаборационизм принял свои крайние формы, а партизанское движение насчитывало всего несколько тысяч человек, причем местных среди них было ничтожно мало.

Немецкий историк Б. Бонвеч писал, что «вопрос о поддержке партизан населением по сути дела является оборотной стороной вопроса о готовности к коллаборационизму». Крымские татары количественно не преобладали на полуострове. Более того, они даже не были равными по численности славянскому населению Крыма. Тем не менее, крымско-татарский фактор явился одной из причин того, что до середины 1943 г. партизанское движение в Крыму было фактически парализовано.

Что же представляли собой взаимоотношения крымских татар с партизанами в начальный период оккупации Крыма, и как они складывались в дальнейшем? 23 октября 1941 г. Бюро обкома ВКП(б) утвердило высший руководящий состав партизанского движения на территории полуострова. Его командиром назначался А.В. Мокроусов, партизанивший здесь еще в Гражданскую войну, а комиссаром – С.В. Мартынов, первый секретарь Симферопольского горкома партии. Уже 31 октября они издали свой первый приказ, согласно которому Крым разбивался на пять партизанских районов, в подчинении каждого из которых находилось от 2 до 11 отрядов общей численностью около 5 тыс. человек.

Партийное руководство очень рассчитывало на крымских татар. Значительное количество из них были включены в партизанские отряды – около 1000 человек, что составляло более 20% от общей численности крымских партизан в этот период. Так, исключительно из них сформировали Куйбышевский и Албатский отряды. В Балаклавском, Ленинском и Алуштинском отрядах крымских татар было подавляющее большинство. Естественно, что командирами и комиссарами в этих партизанских отрядах были также представители этого этноса. Имелись они и в высшем руководстве движения. Например, комиссарами 1-го и 4-го районов были назначены А. Османов и М. Селимов, занимавшие до войны высокие посты в партийной номенклатуре Крыма. Кроме того, крымско-татарское население горных и предгорных районов привлекалось для закладки партизанских баз и обустройства будущих мест дислокации отрядов.

Как известно, с приходом немцев значительная часть крымско-татарского населения испытала «кризис лояльности» по отношению к советской власти. Крымские татары начали покидать партизанские подразделения и отдельно, и целыми отрядами. Например, по домам разошелся весь Куйбышевский партизанский отряд - 115 человек во главе со своим командиром Ибрагимовым (кстати, позже он был повешен немцами, когда выяснилось, что он указал не все места, где находились запасы продовольствия). Такие же случаи произошли в Албатском и других партизанских отрядах. Более того, бывшие партизаны часто возвращались - иногда с немцами, иногда со своими односельчанами - и грабили партизанские продовольственные базы. В результате из 28 партизанских отрядов, действовавших зимой 1941 г. в Крыму, 25 полностью лишились баз снабжения.

В дальнейшем, ситуация только ухудшалась. Поражения Красной армии в Крыму, немецкая пропаганда, а кое-где и необдуманные действия самих партизан не самым лучшим образом влияли на отношение крымских татар к советской власти. Для изменения этой ситуации 18 ноября 1942 г. было принято постановление Крымского обкома ВКП(б), озаглавленное «Об ошибках, допущенных в оценке отношения крымских татар к партизанам, про меры для ликвидации этих ошибок и усиления работы среди татарского населения». В документе предлагалось:

1. «Осудить как неправильное и политически вредное утверждение руководства партизан о враждебном отношении крымских татар и разъяснить всем партизанам, что они в основной своей массе также враждебно настроены к немецко-румынским оккупантам, как и все трудящиеся Крыма;
2. Просить Военный Совет Закавказского фронта и Черноморского флота отобрать и передать в распоряжение Крымского обкома ВКП(б) группу коммунистов из крымских татар, проверенных в боях за Родину, для отправки их в партизанские отряды и на роботу в тылу;
3. Обязать редакторов газет «Красный Крым» и «Кызыл Кырым» (приложение к первой газете на крымско-татарском языке) основное содержание печатной пропаганды направлять на разоблачение «фашистской демагогии» относительно крымско-татарского населения, их заигрывания на национально-религиозных чувствах, показать, что гитлеризм несет крымско-татарскому народу тяжелые несчастья;
4. Сделать обязанностью командования партизанским движением в Крыму систематическое уничтожение «фашистских наемников, предателей татарского народа», мобилизовать для этого само население. Установить регулярную связь с крымско-татарскими селами, разъяснять населению смысл происходящих событий, привлекать его к активной борьбе против гитлеровских оккупантов».

Уже в ноябре 1942 г. «в лес» был послан третий секретарь Крымского обкома Р. Мустафаев, который возглавил здесь подпольный партийный центр. В том же месяце он подготовил ряд писем на крымско-татарском языке. Они были распространены среди населения горных деревень и призывали к прекращению сотрудничества с оккупантами. Параллельно с этим были значительно усилены радио- и печатная пропаганда, как с «большой земли», так и в самом Крыму. Однако, как показали дальнейшие события, советское военно-политическое руководство опоздало как минимум на полгода: именно этот период явился пиком крымско-татарского коллаборационизма и его консолидации с оккупационным режимом. Более того, дезертирство крымских татар из партизанских отрядов продолжалось. В результате, на 1 июня 1943 г. среди 262 крымских партизан было только шесть (!) крымских татар.

Это не означает, что все остальные служили в коллаборационистских формированиях. Известно, что многие из них участвовали в крымском подполье. Так, в сентябре 1942 г. присланный из Ялтинского партизанского отряда коммунист А. Дагджи (кличка «дядя Володя») создал в Симферополе патриотическую организацию, объединившую около 80 человек. 2/3 ее состава были татары, в том числе мать и сестра руководителя организации. Остальные – люди других национальностей. Подпольщики занимались распространением газет и листовок, получаемых от партизан, организовывали побеги военнопленных из концлагеря, проводили диверсии экономического характера. В июне 1943 г. из-за плохой конспирации организация была раскрыта. Большинство ее членов, в том числе и руководителя, схватили и казнили.

Но главным остается то, что советская власть проиграла бой немцам за большую часть крымско-татарского населения. Коренной перелом в настроениях этих людей произошел только летом 1943 г. Начался обратный процесс: теперь крымские татары стали испытывать «кризис лояльности» по отношению к немецким оккупантам. Каковы причины такой смены ориентиров? У каждой из групп крымско-татарского населения они были свои. Например, интеллигенция была недовольна тем, что немцы так и не дали ее народу никаких политических прав и свобод. Крестьянство начало испытывать пресс постоянных реквизиций: во главе оккупационной администрации стояли уже другие люди, которые не желали работать в «белых перчатках». Главной причиной неприязни к немцам городских жителей было то, что любого из них могли отправить в Германию, где их ожидала печальная участь «остарбайтеров». Кроме того, в конце 1942 г. в Крым просочились слухи о переселенческих планах нацистов. И естественно, многие крымские татары сразу же поняли, что в будущем «Готенланде» места для них не предусмотрено. Наконец, если до середины 1942 г. немцы применяли репрессии выборочно, то теперь они вполне могли расправиться и с крымским татарином, сжечь крымско-татарскую деревню.

Недовольство немцами со стороны крымских татар возрастает в первой половине 1943 г. Следует признать, что без общего фона – побед Красной армии на фронте – оно не получило бы такого развития. Во второй половине 1943 г. все больше и больше крымских татар начали желать возвращения прежней власти и стали поддерживать ее «длинную руку» на полуострове – партизан.

По мере приближения советских войск к Крыму удары партизан по оккупантам усиливаются. Все более ощутимую помощь им стало оказывать советское командование. Наладилась постоянная связь с населением. Жители многих сел укрылись в лесу, сотни из них вступили в отряды. К январю 1944 г. численность крымских партизан выросла до 3973 человек. В январе-феврале 1944 г. было сформировано семь партизанских бригад, объединенных позже в три соединения – Северное (командир П.Р. Ямпольский), Южное (командир М.А. Македонский) и Восточное (командир В.С. Кузнецов). Общее руководство осуществлял Крымский штаб партизанского движения (КШПД) во главе с В.С. Булатовым, который одновременно являлся секретарем Крымского обкома ВКП(б). Сам КШПД был создан в октябре 1943 г. и находился за пределами Крыма.

Участники крымско-татарских коллаборационистских формирований были частью своего народа, и такая военно-политическая ситуация также оказывала на них серьезное влияние. Поэтому, начиная с лета 1943 г., и советские, и немецкие источники отмечают ослабление дисциплины и падение боевого духа в так называемых шума-батальонах (вспомогательная полиция). Под влиянием названных причин во многих из них были созданы подпольные организации, целью которых зачастую являлся переход на сторону партизан. Так, по донесениям советской агентуры, командир 154-го батальона А. Керимов был арестован СД как «неблагонадежный», а в 147-м батальоне немцы расстреляли сразу 76 полицейских, посчитав их «просоветским элементом». Тем не менее, к зиме 1943 г. этот процесс принял необратимый характер. Именно в этот период начался массовый приток крымских татар в партизанские отряды. К декабрю туда пришли 406 человек, причем 219 из них служили до этого в различных частях полиции. В результате, по данным отдела кадров КШПД, в партизанских отрядах на территории Крыма находилось 3453 человека, 598 из которых являлись крымскими татарами.

Процесс разложения затронул даже, казалось, самые надежные добровольческие части. Осенью 1943 г. на сторону партизан перешла очень преданная немцам и самая боеспособная рота самообороны из д. Коуш во главе с майором А. Раимовым. По словам одного из партизанских командиров И.З. Вергасова, Раимов являлся крайним коллаборационистом и одновременно хорошим профессионалом. За его плечами была специальная полицейская школа в Германии, два «Знака отличия для восточных народов» на мундире и личное покровительство шефа СС Г. Гиммлера. Руководитель немецкой полиции на полуострове очень ценил его, так как Раимов хорошо знал крымские леса.

Тем не менее в ноябре 1943 г. он вместе со своими людьми (около 60 человек) перешли на сторону партизан Южного соединения. Интересно, что его командир М.А. Македонский не стал «распылять» добровольцев по подразделениям, а разрешил создать им свой отдельный отряд. Некоторое время «раимовцы» во главе со своим командиром вполне успешно действовали под Бахчисараем. Однако вскоре он и его ближайшее окружение были тайно арестованы и доставлены самолетом в Москву. Там Раимова расстреляли. Оставшихся же в лесах рядовых бойцов роты, распределили по отрядам Южного соединения. Вергасов объясняет причины этого инцидента в духе советской пропаганды. По его словам, Раимов планировал выведать все секреты и места дислокации партизан и неожиданно нанести смертельный удар всему движению. Вряд ли это было правдой. Сам автор несколькими страницами выше пишет, что Раимов искал способ искупить вину в преддверии краха своих хозяев.

По данным отчета начальника оперативного отдела штаба 17-й немецкой армии, в результате перехода коллаборационистов на сторону партизан на 5 марта 1944 г. в подчинении начальника полиции на территории Крыма оставалось всего пять из восьми крымско-татарских шума-батальонов: 147-150-й и 154-й. Причем только 148-150-й имели полный состав - в остальных же не насчитывалось и половины.

Эти оставшиеся батальоны, а также другие подразделения полиции, в которых, по оценкам советского руководства, служили «настоящие добровольцы, бывшие недовольные советской властью элементы», продолжали воевать с партизанами: кто-то более, кто-то менее рьяно. В апреле-мае 1944 г. все они принимали участие в боях против освобождавших Крым частей Красной армии. По воспоминаниям комиссара 5-го отряда Южного соединения крымских партизан И.И. Купреева, добровольцы из бахчисарайского шума-батальона очень упорно сражались за город. А после окончания боев многие крымские татары прятали у себя в домах уцелевших немцев.

Взаимоотношения населения оккупированных территорий и советских партизан относятся к самым неоднозначным и трагическим эпизодам истории Великой Отечественной войны. К сожалению, следует констатировать: на оккупированных советских территориях шла не просто борьба с захватчиками. В большинстве случаев она принимала характер гражданской войны, со всеми присущими этой войне элементами. Смена настроений населения под воздействием тех или иных факторов как раз и является одним из таких элементов. И отрицать этот объективный факт - значит намеренно скрывать пусть неприглядную, но тем не менее очень важную страницу истории нашего прошлого.